История тайных обществ, союзов и орденов

Основные положения столь выдающейся в истории культуры идеи, как идея франкмасонская, неизбежно должны были сделаться объектом чисто богословского мышления и обоснования. Но дело ограничилось только попыткой. Первая попытка такого рода сделана Лессингом в его «Беседах между Эрнстом и Фальком». Франкмасонство обсуждается здесь с точки зрения социальной закономерности союза и его практического значения, но не рассматривается с определенной философской точки зрения и не исследуется в связи с другими нравственными идеями человечества. Значительный шаг вперед сделал Фихте, который изложил свои взгляды на франкмасонство в законченной философской схеме. Он не только твердо установил точку соприкосновения между франкмасонством и другими явлениями человеческой культуры, но и показал «известную внутреннюю связь», вполне определенное отношение между их нравственными идеями и франкмасонской идеей. Его остроумное, но слишком изысканное толкование, указывающее, что франкмасонство имеет целью превратить одностороннее классовое развитие в общечеловеческое, не нашло сочувствия у Фесслера. Последний резко отмечал различие между франкмасонством и франкмасонским братством и видел в первом «школу разума и нравственности, в которой посвященные воспитывают себя в целях человечества и человечности, то есть для чистой нравственной доброты и блаженства». Ясно, что такое чисто поэтическое понимание уже потому не может быть правильным, что оно уделяет слишком мало внимания практическим задачам масонского союза. Смелый мыслитель R. Ch Fr. Krauze (ум. 1832) также впал в подобную ошибку. Масонский идеал он видел в «союзе человечества». «Представив франкмасонский союз существенной составной частью изображенного им организма человеческой жизни, он дал этой идеализации чрезвычайно яркое выражение».

Цель и содержание франкмасонского учения: братская любовь, любовь ко всему человечеству, любовь к Богу или, по более точному определению Финделя: «Истина, нравственность, любовь к человечеству». Этим требованиям должен отвечать как отдельный человек, так и все человечество. «С постепенным познанием истины растет, в общем, и нравственность, с расширением царства добродетели растет и проявление любви к человечеству, а с ростом любви к человечеству и с осуществлением этого триединого идеала увеличиваются мир, радость и простота отношений между людьми!»

Особенно подчеркивается «призыв к деятельной любви к ближнему, осторожному суждению о ближнем». Из этого явствует, что франкмасонские нравственные правила совпадают со всеобщими нравственными представлениями, сложившимися под влиянием христианства. Своеобразна во франкмасонстве только форма, в которой оно предлагает свое нравственное учение, связывая его с традиционными символами. Нет никакого основания говорить о какой‑либо франкмасонской догме. Франкмасонство, вследствие его чисто человеческого и космополитического характера, особенно избегает всяких догматов. Религиозные догматы разъединяют людей и легко приводят к борьбе мнений. Спор же о религиозных вопросах разжигает самые худшие страсти, превращая их во всепожирающее пламя, и в результате неизбежно приводит к озлоблению и взаимной ненависти. Притом жизнь показывает множество примеров того явления, что одна и та же вера одного воодушевляет до отрешения от всего земного, а другого погружает в самую пошлую погоню за наживой. Франкмасонство не хочет разъединять людей, а, напротив, стремится собрать в своих ложах людей всех исповеданий. Благодаря этому оно возвысилось до того понимания религии, которое, по мнению Генриха фон Трейчке, «одно лишь достойно свободного человека». Франкмасонство признает, что «религиозные истины — это истины для души (Gemutswarheiten), что истины эти для верующего — не только не менее, но даже еще более несомненны, чем все то, что может быть измерено и осязаемо, но для неверующего совершенно не существует религия — это субъективная потребность слабого человеческого сердца. Вопрос о нравственном достоинстве человека решается не тем, во что он верит, но тем, как он верит».

Ознакомление с поучительной, полной превратностей историей союза служит, по мнению франкмасонов, «превосходным средством для надлежащей оценки настоящей эпохи, для доказательства того, что традиция должна быть чтима и что, как говорит Гете, в прошлом живет зерно истины».

Опираясь на традицию и историческое развитие и находясь в живой связи с явлениями и успехами человеческой культуры, франкмасонство стремится представить франкмасонские символы в их нравственном значении и живительной силе — прекрасная, обширная и благодарная задача, но именно поэтому особенно трудная.