История тела. Том 2: От Великой французской революции до Первой мировой войны

Разумеется, в школу допускалась исключительно гимнастика. Декрет 1869 года объявлял гимнастические занятия обязательными для всех учебных заведений[961]. В младшей и старшей школах преобладала практика военного характера, состоявшая из строевой подготовки и обучения обращению с оружием: «Не стоит пренебрегать этой возможностью придать телу наилучшую форму и воспитать в душе смелость»[962]. Групповое обучение не могло происходить иначе, чем через приказы, а коллективное приумножение энергии рассматривалось только с точки зрения национальной пользы. Работа с оружием была в некотором смысле призвана разнообразить шаблонные гимнастические движения: «Стоит дать им ружье в руки — и все преображается»[963]. Главным понятием в гимнастике долгое время остается дисциплина: «Мы считаем, что эти упражнения помогут укрепить дисциплину в лицеях»[964].

Указанные нами соответствия между гимнастикой и военной подготовкой подтверждаются созданием школьных батальонов. В 1881 году муниципальный совет Парижа принимает предложение Аристида Рея[965] «вооружить и экипировать городских школьников и сформировать из них батальоны»[966]. Инициатива распространяется в провинциях, попадает в прессу и влияет на общественное мнение: «В наши дни в школах все прочнее устанавливается армейский режим. Пример стране подал Париж. Скоро все французские школьники будут ходить строем»[967]. Официально батальоны создаются с принятием декрета 1882 года[968]. Популяризируется образ «гражданина–солдата»[969], все чаще встречаются отсылки к «духу революционеров»[970]: каждый школьник должен пройти «специальную предварительную муштру», получить «военное и гражданское образование»[971].

Эту затею неминуемо ждало поражение, и дело не только в крахе буланжизма и милитаристского правого движения в 1890‑е годы. Все очевиднее становился имитационный характер батальонов с искусственными солдатами, их называли «детским фарсом»[972] и «затянувшейся пародией»[973]. Батальоны упраздняются в 1890‑е годы, но в школьной гимнастике еще надолго остаются следы армейского порядка, что подтверждает изданный в 1892 году «Учебник гимнастических упражнений и школьных игр», предлагающий «поставлять армии бодрых, сильных и смелых молодых людей»[974]. Работа над физической формой по–прежнему воспринимается как занятие коллективное и смежное с армейским.

3. Гимнаст как новый тип человека

Стоит также указать на эксклюзивный характер и на продолжающееся противопоставление гимнастики спорту, с которым на самом деле у нее было много общего. Гимнастика стремится охватить все: ей недостаточно выделяться на фоне таких спортивных практик, как прыжки, бег и фехтование, ей нужно быть всеобъемлющей, синтетической, чтобы сформировать «полноценного» индивида: «Гимнастика есть регулярное воспитание тела. Она для него то же, что для души — образование»[975]. Предполагалось, что гимнастика будет включать все физические упражнения (гигиенические или формирующие) и воплощать все то, чему вообще следует обучать и что следует практиковать, — не добавлять что–то к уже существующим занятиям, не служить дополнением к танцу, бегу или плаванию, а являть собой единственно возможный, «рациональный» комплекс. Новые теоретики гимнастики уверяли, что открыли «систематическую науку человеческих движений»[976]. Другие скромно называли ее искусством — «систематическим искусством человеческих дэижений»[977]. Большинство нотаблей и медиков, стоявших во главе гимнастических обществ, определяли ее как эксклюзивную, единственно основательную и легитимную практику: «Гимнастические движения отличаются от наших привычных движений тем, что они осуществляются по определенным правилам, опирающимся на опыт и психологию человека»[978]. Подчеркивая произошедший «научный и методический сдвиг»[979] и стремясь изменить принятые практики, они были уверены, что предоставили «базу для коллективного и индивидуального образования»[980] и что им удастся «привить гимнастику французскому обществу»[981].