ИСТОРИЯ ТЕЛОХРАНИТЕЛЯ

— Вам все понятно?! — неожиданно сурово спросил Сасэ. Матахатиро и Хосоя переглянулись. Судя по выражению лица, бородатый ронин даже слегка протрезвел. Такое вступление говорило о том, что работа, которую хочет предложить Сасэ, может оказаться очень опасной, но расспросить о ней подробнее все же стоило. Получив согласный кивок Хосои, Матахатиро сказал:

— Возьмемся мы за эту работу или нет — обещаем вам никому не рассказывать о сегодняшнем разговоре.

— Договорились! — подобревшим голосом ответил Сасэ. Суровый взгляд, которым он только что смотрел на ронинов, исчез также внезапно, как и появился.

— Я хотел предложить вам тайную охрану одной важной персоны. А именно, — Сасэ выдержал небольшую паузу, — хатамото Ёсобэя Кадзикавы. Вам известно это имя?

Матахатиро в раздумье склонил голову набок. Ёсобэй Кадзикава… Где-то он о нем уже слышал. Но покуда он думал, Хосоя ответил:

— Известно, ваша милость. Это тот самый вельможа, который в третью луну сего года во время инцидента в замке сёгуна удержал князя Асано и спас таким образом господина Киру.

— Совершенно верно. Я вижу, вы хорошо осведомлены. Так вот, в последнее время жизнь господина Кадзикавы находится в опасности.

— Ему кто-то угрожает?

— Вот именно, и не кто-нибудь, а бывшие самураи князя Асано.

Сасэ разъяснил суть дела. Несколько дней назад в усадьбу к господину Янагисаве, которая находится близ моста Кандабаси, пришел хатамото Ёсобэй Кадзикава. Сасэ принял его и лично присутствовал на секретной встрече Кадзикавы с хозяином усадьбы. Еще тогда его поразило, каким изможденным выглядел хатамото. Во время разговора Кадзикава пожаловался Янагисаве на угрозы, которые он получает от ронинов клана Асано.

Предъявив анонимное письмо, тайком подброшенное ему в усадьбу прошлым вечером, Кадзикава сказал: «Решение о наказании клана Асано принял верховный суд бакуфу. Если кто-то не может примириться с таким решением, это еще не повод, чтобы срывать свою обиду на мне. Я не склонен рассматривать сложившиеся обстоятельства как сугубо частное дело и потому пришел к вам в надежде получить указания о том, как мне следует поступать дальше».

Янагисава прочел письмо и показал его Сасэ. В первой части письма излагались претензии к Кадзикаве — дескать, тогда в замке он своим вмешательством не позволил князю Асано осуществить заветное желание, — а заканчивалось все зловещим предупреждением о необходимости блюсти осторожность, ибо уже очень скоро заслуженное наказание падет на его голову.

И Янагисава, и Сасэ прекрасно понимали: намекая на то, что это дело выходит за рамки частной неприязни, Кадзикава попросту требовал обеспечить ему защиту, и, надо признать, резон в его словах был.

Через несколько дней после происшествия в замке сёгуна, девятнадцатого числа третьей луны, в награду за укрощение мятежного князя Кадзикаве пожаловали доход в пятьсот коку риса в уезде Мусаси-Адати. Отныне с имевшимися уже семьюстами он стал получать тысячу двести коку риса. Таким образом ставка хотела показать, что поведение Кадзикавы во время инцидента заслуживает одобрения, и любое недовольство его действиями будет идти вразрез с официальной позицией сёгуната.

Янагисава отнесся к этому делу со всей серьезностью. Несмотря на сомнения по поводу авторства письма — а он вовсе не был уверен, что угрозы исходят именно от ронинов князя Асано, — он велел Кадзикаве сказаться больным и некоторое время не выходить на службу. Иначе говоря, он решил не торопиться и понаблюдать за последующими событиями.

— Я не знаю, — продолжил Сасэ, — действительно ли это письмо подкинули ронины Асано, или же это чья-то злая шутка. Сейчас людская молва только и трезвонит о том, как несправедливо поступили с князем. К нам в усадьбу тоже нет-нет, да и прилетит какое-нибудь подметное письмишко. Мой хозяин полагает, что бумага, которую подбросили Кадзикаве, того же сорта, но совсем не обращать внимания на угрозы тоже не следует… Именно поэтому было принято решение приставить к хатамото не официальную, а тайную охрану. За этим я и позвал вас сегодня сюда… Ну, так что же? Вы согласны?

Матахатиро и Хосоя снова посмотрели друг на друга. Город полнился слухами о том, что ронины князя Асано что-то замышляют. Правда, это и в самом деле могли быть всего лишь слухи, возникшие из-за всеобщего недовольства решением бакуфу по делу князя: молва не могла примириться с тем, что род Асано был в одночасье разгромлен, а Кира, хоть и лишился поста главного церемониймейстера, продолжает жить припеваючи.