История толкования Ветхого Завета

Естественно, что уже сам акт перевода требует исключительного творческого подвига и искусства, будучи одновременно, сам по себе, одним из видов толкования оригинального текста. Переводить любой текст, тем более когда речь идет о таком священном тексте, как Священное Писание, значит открывать смысл каждого слова, истолковывать слово и объяснять его в его историческом контексте, а также испытать и исследовать его глубинное духовное содержание. Истинный перевод — не просто упражнение для слова и мысли: он предполагает глубокое переживание переводчиком самого содержания переводимого текста. Это переживание обогащает его самого и через него обогащает и других. Именно такого рода и было переводческое дело Кирилла и Мефодия. Таким образом, осуществленный перевод Библии означал и появление и образование самого славянского языка, его внутреннюю христианизацию и воцерковление, преображение самой стихии славянской мысли и слова, славянского «логоса», т. е. самой души славянских народов [336]. Тот, кто хочет «схватить» в слове и перевести на любой язык непереводимую богочеловеческую тайну, скрытую в тексте Священного Писания, должен быть, в первую очередь, смиренным молитвенником, слушающим шепот Вечного во временном, т. е. слушателем как ритма самого́ внутреннего содержания переводимого священного текста, так и ритма языка, с которого перевод осуществляется и того, на который этот текст переводится и в котором это содержание воплощается. Такой молитвенный подход к священному тексту был свойственен первым переводчикам и толкователям на старославянский язык святым братьям Кириллу и Мефодию и их ученикам [337].

Тот факт, что первые переведенные на старославянский язык тексты, библейские или богослужебные, использовались в богослужебной практике, имеет особое значение. Это с самого начала открыло славянам тайну правильного подхода к Библии. Библия — это Книга Церкви, поэтому и ее содержание может быть открыто не просто индивидуально–рациональному, но только соборно–целостному молитвенному переживанию, и всегда в собрании, в Церкви. И как сам текст Священного Писания первоначально служил для литургического использования, так и первые толкования этого текста у славян возникли в рамках Литургии и были преимущественно поучительно–нравственного характера. Толкование через проповеди, поучения, свойственно как святым братьям, так и их ученикам, среди которых особенно выделялся св. Климент Охридский [338]. Из его сохранившихся проповедей ясно видно, что он был отличным знатоком Ветхого Завета. Его основной целью было научить народ вере посредством наставлений, основанных на библейских поучениях и событиях. Сохранилось его похвальное слово о пророке Илии, а также похвальное слово на пророка Захарию и зачатие Иоанна Предтечи [339]. В своих проповедях св. Климент приводит и Книгу Иисуса, сына Сирахова, а в поучениях особенно много использует высказывания свв. Иоанна Златоуста и Григория Богослова. О том, что он читал наставления не только об апостолах, но и о пророках, свидетельствует его древнее житие [340]. В своих похвальных словах он часто упоминает лица Ветхого Завета, а также толкует и приводит некоторые пророчества о событиях Нового Завета. У него мы встречаемся с пересказом библейских событий. Так, например, в Слове о Страшном Суде и Святой Троице пересказывается история сотворения человека и его грехопадения. Гедеоново руно для него — прообраз Богородицы, а небесная роса, которая выпадает на него, — прообраз благодати Святого Духа, которая осенила Пресвятую Деву [341]. Необходимо добавить, что св. Климент в житии своего учителя св. Кирилла [342] приводит разговор святителя с хазарским ханом и с евреями, в котором даются утонченные объяснения основных спорных вопросов, существующих между христианством и иудаизмом.

Ветхий Завет у сербов в средние века