История Тома Джонса, найденыша. Том 1 (книги 1-8)

– Хорошо, если мне удастся вылечить вас месяца через два, – отвечал доктор. – Ишь какой прыткий! Нет, от таких контузий скоро не поправляются. Позвольте вам заметить, сэр, что я не привык получать указания от своих пациентов и непременно должен пустить вам кровь, прежде чем делать перевязку.

Джонс, однако, ни за что не желал дать своего согласия, и доктор в конце концов уступил, сказав, однако, что не отвечает за последствия и надеется, что в случае осложнений Джонс не откажется подтвердить, какой он давал ему совет. Джонс обещал.

Доктор ушел в кухню и резко пожаловался хозяйке на непослушание больного, не позволившего пустить ему кровь, несмотря на лихорадку.

– Ну да, обжорную лихорадку, – сказала хозяйка. – Сегодня за завтраком он уписал два большущих куска хлеба с маслом.

– Очень вероятно, – отвечал хирург, – мне известны случаи аппетита во время лихорадки, и это легко объяснить: кислота, вызванная лихорадочной материей, может раздражить нервы грудобрюшной преграды и тем самым возбудить алчность, которую нелегко отличить от нормального аппетита, но пища не переваривается, не усваивается желудочным соком и вследствие этого разъедает отверстия сосудов и усиливает лихорадочные симптомы. Отсюда я заключаю, что положение джентльмена опасное, и если не пустить кровь, то, боюсь, он не выживет.

– Каждый должен рано или поздно умереть, – сказала хозяйка, – это не мое дело. Надеюсь, доктор, вы не заставите меня держать его, когда будете бросать кровь? Но вот что шепну вам на ушко: прежде чем приступить к операции, не худо бы подумать, кто будет вашим казначеем.

– Казначеем?! – воскликнул пораженный доктор. – Разве я имею дело не с джентльменом?

– Я сама так думала, – сказала хозяйка, – но, как говаривал мой первый муж, человек не всегда таков, каким с виду кажется. Он гол как сокол, уверяю вас. Вы, пожалуйста, не подавайте виду, что я вам это сказала, но я считаю, что люди деловые не должны скрывать друг от друга такие вещи.

– И этакий проходимец посмел давать мне указания! – с гневом воскликнул доктор. – Неужели я позволю издеваться над моим искусством субъекту, который не в состоянии заплатить мне?! Большое вам спасибо, что вы вовремя меня предупредили. Посмотрим теперь, даст он пустить себе кровь или нет!

Тут доктор побежал наверх, с шумом распахнул дверь и разбудил беднягу Джонса, которому наконец удалось сладко заснуть и увидеть во сне Софью.

– Дадите вы пустить себе кровь пли нет? – в бешенстве закричал доктор.

– Я уже вам сказал, что не дам, – отвечал Джонс, – и искренне жалею, что вы не обратили внимания на мой ответ: ведь вы прервали самый сладкий сон в моей жизни.

– Вот так многие проспали свою жизнь, – сказал доктор. – Сон не всегда полезен, так же как и пища. Однако в последний раз спрашиваю вас: дадите вы пустить себе кровь?

– В последний раз отвечаю вам: не дам.

– В таком случае я умываю руки, – сказал доктор, – и прошу заплатить мне за труды. За два визита по пяти шиллингов, да по пяти шиллингов за две перевязки, да полкроны за пускание крови.

– Надеюсь, вы не оставите меня в этом положении? – сказал Джонс.

– Непременно оставлю, – отвечал доктор.

– В таком случае, – сказал Джонс, – вы обошлись со мной по-свински, и я не заплачу вам ни гроша.

– Прекрасно! – воскликнул доктор. – Слава богу, что дешево отделался. И дернула же хозяйку нелегкая послать меня к такому проходимцу!

С этими словами доктор выбежал из комнаты, а его пациент, повернувшись на другой бок, скоро снова заснул; но упоительный сон, к несчастью, больше ему не приснился.

Глава IV

в которой выводится один из забавнейших цирюльников, какие увековечены в истории, не исключая багдадского цирюльника[163]и цирюльника в «Дон Кихоте»

Часы пробили пять, когда Джонс проснулся; он чувствовал себя настолько освеженным и подкрепленным семичасовым сном, что решил встать и одеться; с этой целью он раскрыл свой чемодан и достал чистое белье и костюм; но, прежде чем одеться, накинул халат и спустился в кухню спросить чего-нибудь, что успокоило бы поднявшуюся в желудке тревогу.

Встретив хозяйку, он вежливо с ней поздоровался и спросил, нет ли чего-нибудь пообедать.

– Пообедать? – отвечала она. – Подходящее время думать об обеде! Готового нет ничего, да и огонь уже почти потух.

– Хорошо, – сказал Джонс, – но надо же мне чего-нибудь поесть, все равно чего. Сказать вам правду, отроду я не бывал так голоден.

– Что же, я могу предложить вам кусок холодной говядины с морковью. – сказала хозяйка.

– Ничего не может быть лучше, – отвечал Джонс. – Но вы очень обязали бы меня, если бы велели ее разогреть.

Хозяйка согласилась и сказала с улыбкой, что рада видеть его здоровым. Действительно, обращение нашего героя невольно располагало к нему; хозяйка же, в сущности, была женщина незлая, только очень любила деньги и ненавидела все, имевшее хоть какую-нибудь видимость бедности.