История Трапезундской империи

К 1205 г. Понтийское государство (мы называем его так, ибо это еще не была собственно ТРАПЕЗУНДСКАЯ империя) сложилось из ДВУХ частей. Одной владел непосредственно император Алексей; она в основном совпадала со старой византийской фемой Халдия. Никита Хониат отметил, что Алексей владел трапезундскими областями[788], в то время как его брат Давид — землями Пафлагонии и Ираклией Понтийской, осуществляя в дальнейшем продвижение к Никомидии[789]. Иных анклавов в составе империи не было, и для утверждений о том, что на территории Великих Комнинов в 1204–1208 гг. образовывались полунезависимые апанажи иных правителей, вроде мифического Феодора II Гавры[790], нет никаких оснований в источниках.

Давид, очевидно, не собирался замыкаться в этих пределах, стремясь прорваться в Вифинию, где укреплялось Никейское государство, и к Константинополю. Алексей в этих походах брата не участвовал, оставаясь все время в районе Трапезунда, и, по словам Хониата, «как вошедший в поговорку Гилас, появлялся слышанным, но не видимым»[791]. Об отношениях между двумя территориальными комплексами можно только догадываться. Во всяком случае, Давид не принял императорского титула и, по Хониату, признавал главенство брата (был его «глашатаем»). Практически же он действовал на свой страх и риск.

Возможно, более активные действия Алексея сковывались постоянной сельджукской угрозой, заставлявшей его не покидать пределы Понта. Почти сразу после утверждения в Трапезунде в 602 г. хиджры (18/VІІІ 1205 — 7/VІІІ 1206 гг.) Алексей подвергся нападению султана Икония Гийас ад-Дина Кай-Хусрава I (1192–1196, 1204–1210). Сообщивший об этом арабский хронист Ибн ал-Асир полагал, что причиной атаки было то, что после завоеваний Комнинов Иконийский султанат оказался отрезанным от черноморских портов, прервались торговые связи его с Северным Причерноморьем (русскими и кыпчакскими землями), была парализована крупнейшая и процветавшая мусульманская ярмарка в Сивасе[792]. Султан осадил Трапезунд, но не смог взять эту сильную крепость и прорваться к морю[793]. Одной из причин нападения сельджуков на Трапезунд мог стать союз Кай-Хусрава с Феодором I Ласкарем (весна 1205 г.)[794]. В то же время, как предполагает К. Каэн, Трапезундская империя опиралась на союз с Эрзерумским эмиратом, и они вместе могли контролировать континентальные пути от побережья к Ирану[795], минуя контроль Рума. Вероятно, действия сельджуков и никейцев были согласованы, и потому датировка похода осенью 1205 г. (одновременно с захватом Плусиады Ласкарем)[796] представляется предпочтительной. Эта неудача толкнула позднее сельджуков на новый поход в 1214 г.

До начала мая 1205 г. войска Давида на западе не встречали сопротивления и территория под его властью простиралась до р. Сангарий. Силы Ласкаря до той поры были заняты борьбой с крестоносцами, нанесшими ему в декабре 1204 г. поражение при Пиманионе и захватившими в марте 1205 г. Адрамиттий. В начале апреля 1205 г. началась война Латинской империи с болгарами, оттянувшая силы рыцарей на Балканы[797] и после перемирия «латинян» с Никеей в мае 1205 г. освободившая Ласкарю руки[798].

Первое столкновение войск Ласкаря и Давида произошло чуть позднее, когда последний подошел к Никомидии. В «Хронике» Хониата это описано после изложения событий отъезда латинского правителя Генриха Фландрского на войну против болгарского царя Калояна[799]. Сравним эти данные с Хроникой Жоффруа де Виллардуэна и «Деяниями» папы Иннокентия III. По Виллардуэну, поход начался в июне 1205 г. и продолжался до зимы того же года[800]. «Деяния» вносят некоторое уточнение в последнюю дату: включенное в это анонимное сочинение письмо Генриха папе (от февраля 1206 г.) недвусмысленно свидетельствует, что Генрих прибыл в Константинополь к празднику св. Ремигия (1 октября 1205 г.)[801]. Тогда битва при Никомидии, произошедшая, по Хониату, вскоре после выступления Генриха, должна была произойти между июлем и октябрем 1205 г., вероятнее всего — ранней осенью.