История Трейси Бикер

Она вообще какая-то бестолковая. Целое утро из-за нее чуть не пропало. А я-то все заранее продумала, приготовилась ей рассказать о нашей жизни. В основном, конечно, о моей. Ну, может, ей бы еще с Питером поговорить. Детский дом глазами девочки и глазами мальчика. А с другими и связываться незачем.

Кэм принесла с собой такой хорошенький магнитофончик, я в одну минуту разобралась, как он работает. Покрутила пленку взад-вперед, так весело! Попробовала записывать, как я говорю на разные голоса — и с австралийским акцентом, и голосом американского гангстера, и голосом утенка Дональда, он у меня лучше всего получается. Потом я подумала — пора и за работу. И сказала, пусть Питер начинает, я же не жадина, чтобы только себе внимание захапать.

А он от магнитофона шарахается, как от ружья.

— Ну, Питер, ты что? Давай говори вот сюда.

— А что говорить? — пищит Питер.

— Да просто расскажи Кэм о своей жизни!

— А что о ней рассказывать? Когда Илень мне дала дневник для записей, я и то не знал, что писать. Сначала я жил с бабушкой. А потом она умерла. Теперь я здесь живу. Вот и все.

— Питер, не волнуйся. Не давай Трейси себя запугать, — сказала Кэм. — Не хочешь говорить — не надо.

— Вот нахальство! Никого я не пугала. Это меня всегда все обижают. В прошлом детдоме был такой здоровенный парень, настоящий скинхед, у него были такие тяжелые сапоги, я однажды в шутку в них заварного крема налила, а он шуток не понимает и совсем не обрадовался, когда из сапог желтая пена полезла. Так он с тех пор успокоиться не мог, жизни мне не давал. Знаешь, что он мне устраивал?

И тут очень типично влезла Жюстина Литтлвуд:

— Мисс, так нечестно! Эта дура Трейси трещит как ненормальная, больше никому слова сказать не дает, а вы ей позволяете!

— А ты не лезь, нахалка! — говорю я. — Она не к вам ко всем пришла, а ко мне, так что отвалите. Правда, Кэм?

— Ну… Да, Трейси, я пришла к тебе, но пусть все тоже наговорят по чуть-чуть на магнитофон, по очереди.

Видите, какая бесхарактерная? Специально же ко мне приехала! Мы заранее договорились о встрече, все по-деловому. Нет бы прогнать Жюстину и остальных! Питер пускай остается, он не мешает. А эти! Считай, все утро насмарку. Она им разрешила возиться с магнитофоном, потом мелкие захотели еще порисовать ее шариковой ручкой с Микки-Маусом, а потом Дженни принесла кофе для Кэм, а для нас кока-колу, и получился как будто праздник. Только у меня настроение было совсем не праздничное. Опять меня отодвинули.

Я постояла-постояла и отошла в сторонку. Все оглядывалась через плечо — думала, Кэм не заметила даже. И тут она подходит бочком, на одной руке держит малышку Бекки, а Уэйн ее ногу обхватил, прицепился как пиявка. Кэм меня в спину тычет своей шариковой ручкой с Микки-Маусом.

— Эй! — говорит тихонько. — Ну что, Трейси, начнем интервью?

— Да у тебя и так хватает с кем общаться. Зачем на меня время тратить? — отвечаю кислым тоном. — Правда, мы с тобой специально договаривались — да какая разница? Подумаешь!

— Знаешь что? Пойдем к тебе в комнату. Поговорим вдвоем, давай?

— Ну ладно. Если хочешь… — Я зевнула и пожала плечами. — Вообще-то мне уже расхотелось, но если тебе очень нужно… Пойдем на минуточку.

Пока она отцепляла от себя малышку Бекки и Уэйна, все наши столпились вокруг и стали ныть, что так нечестно. И знаете, что она тогда сделала? Разрешила им записывать свои интервью на магнитофон, а главной назначила Жюстину!

— Кэм, ты с ума сошла? Они тебе магнитофон сломают — оглянуться не успеешь!

— Не сломают. Жюстина будет включать и выключать, и каждый может говорить ровно две минуты. Сначала назовите себя, а дальше говорите что хотите. А ты, Питер, не бойся — если не хочешь, говорить не обязательно.

— Совсем ненормальная! — говорю я. — Если кому и быть главным, так мне! Я одна умею с магнитофоном обращаться.

— Так покажи Жюстине, — говорит Кэм. — Тогда она тоже научится.

— Не буду я ей ничего показывать!

В конце концов я все-таки показала. Конечно, тупая Жюстина долго не понимала, а я вздыхала и закатывала глаза, а она разозлилась и хотела меня пихнуть, а я на нее замахнулась кулаком, но тут Кэм влезла между нами:

— Давайте я покажу. Смотри, Жюстина, вот это кнопка записи…

И Жюстина наконец-то сообразила что к чему. Тоже мне, Литтлвуд… Ей бы больше подошла фамилия Недотепа.

А потом мы с Кэм их всех оставили и пошли ко мне в комнату.

Я сказала:

— Придумала хитрость, как нас с Жюстиной помирить? Ха-ха, ничего не вышло, ага? Мы на всю жизнь останемся заклятыми врагами.

Кэм засмеялась. И над плакатиком у меня на двери она тоже посмеялась.

— Ты входи, тебе можно. Ты же у меня в гостях.

И я открыла дверь.

В комнате у меня вообще-то был небольшой беспорядок. Я так и не собралась застелить постель, а на полу валялись носки, пижама, огрызки печенья и стружки от карандашей, но Кэм не стала ругаться, просто аккуратно через все это переступила. Потом рассмотрела фотографии на стене и улыбнулась:

— Это твоя мама?