История третья: На склоне Немяна Тамаля

Иосиф Кириллович протянул руку к журнальному столику рядом и включил лампу. Расписной абажур сразу же ожил, засветились красочные картинки — Сиф невольно залюбовался старательно выписанными деталями. Окна в библиотеке были отчего-то завешаны, быть может, потому что здесь давно никто не бывал, и лампа в полумраке светилась уютом.

В разноцветном свете стало видно, как пылинки танцуют в воздухе, то поднимаясь, то опускаясь и оставаясь на книгах и бесконечных шкафах. Наверное, подумал Сиф, чтобы всю библиотеку убрать от пыли, понадобиться не один день — она же такая громадная…

Лицо Великого князя в цветных отсветах приняло новые черты, незаметные ранее. Ярче засверкала смешинка в глазах, стало видно, что лицо не такое уж и старое, просто усталое от бесконечных государственных дел. Сиф почувствовал укол сочувствия к такому несгибаемому, казалось бы, человеку. Сколько же он берёт на себя, какая ответственность его всё время давит!

— Ну что, как впечатления от поездки?

Сиф заёрзал в кресле. Не очень приятно иметь тайну, о которой, правда, по идеи все уже давно знают, но официально ты никому не рассказывал.

— Двоякие впечатления, — ответил он нехотя, когда молчание стало напряжённым. — Слишком много всего… разного.

— Как спина? — спохватился князь несколько… виновато. Сиф даже подумал, что ослышался, но и лицо Иосифа Кирилловича было такое же.

Он что, себя винит в том, что Сиф сглупил и не остановился тогда, когда попросили?

— Нормально спина. Зато буду теперь помнить, что, когда делают знак остановиться, шагать дальше не стоит.

— Я не хотел подвергать тебя опасности, прости, — и впрямь, Иосиф Кириллович чувствует вину, вопреки любым заверениям Сифа в собственной глупости.

— Но ведь я… я офицер Лейб-гвардии. Мне что, в гостинице надо было отсиживаться?

— Разумеется, тебе такая идея ни за что бы не понравилась.

— Конечно!

Что ещё за глупости — отсиживаться в гостинице!

Князь откинул голову на спинку кресла и спросил куда-то в потолок:

— А в твоём родном городе ты что-то… вспомнил?

— Я много чего вспомнил, — напрягся Сиф. — Вернее, убедился, что это были не мои выдумки… а вы разве не знаете?

— Знаешь, — улыбнулся Иосиф Кириллович, — не люблю узнавать что-то о человеке за его спиной.

Это так напомнило Сифу его собственные слова, сказанные однажды Одихмантьеву, что мальчик тоже заулыбался в ответ.

Словно прочитав эти мысли, князь коснулся его руки и неожиданно попросил:

— Маугли… Ты заглядывай ко мне. И к Аркадию Ахматовичу, он к тебе тоже привязался. Не забывай нас.

— Не забуду, — пообещал Сиф. В этом «Маугли» было что-то безумно личное, принадлежащее только им двоим — это прозвище князь никогда не упоминал в чужом присутствии. Маленькая тайна двух Иосифов — тридцатилетнего князя и пятнадцатилетнего фельдфебеля.

— Ну вот и ладненько… Жду в гости! А пока пора заняться делами, — Иосиф Кириллович поднялся, улыбнулся крестнику и вышел.

Когда князь ушёл, Сиф наконец взглянул на книгу, которую держал в руках, и с удивлением признал сказки. Тоже на французском, с искуснейшими иллюстрациями и затейливыми заглавными буквами. Красиво — под стать всему интерьеру императорской виллы.

Убрав книгу на полку, Сиф покинул библиотеку, погасив за собой настольную лампу, и почти сразу же нос к носу столкнулся с Заболотиным.

— Поехали домой, — попросил Сиф, которому среди всего царского великолепия было не по себе.

— Поехали, — легко согласился Заболотин. — Как раз я успею зайти к тебе в школу и объясниться с директором. Уверен, он жаждет меня видеть.

— Только не в мундире, — попросил Сиф, представляя, сколько шепотков вызовет появление офицера в форме.

Заболотин даже не спросил причины, просто кивком пообещал — Сиф удивился, но и сам не стал продолжать разговор на эту тему.

В машине было непривычно пусто — без Великого князя, Алёны, Краюх, Одихмантьева… Да и за рулём к тому же. Улицы полны машин, никто дорогу не уступает — непривычно, но на удивление приятно. Чужое внимание надоедает быстро и напрочь.

… А дома ждал Кот. Большой, мохнатый, неверящий своему счастью зверь. Он обнюхивал хозяев, терся об их ноги, громко мурлыкал и всё норовил лизнуть руки: призраку ведь не лизнёшь. У Заболотина потеплело внутри от прикосновений шершавого языка. Всё вернулось. Путешествие закончено.

— Ах ты любезная моя зверюга, несносное животное, — бессвязно шептал он, сидя на корточках, в то время как Кот, вытянувшись во весь свой немалый рост, обнюхивал лицо. Лизнул нос.

Ну, точно хозяин. Не притворяется. Значит, первым делом надо попросить еды, чтобы, значит, хозяин не расслаблялся. Ну и что, что он занят. Подумаешь, переодевается, снимает парадную форму. Тут коты еды хотят! Какая форма!

— Сиф, покорми несносного зверя, а то он так и будет на кухне орать!

— Кот, заткнись, — немедленно отреагировал Сиф. Когда Кот не внял, Сиф попросил громче и нехотя поплёлся на кухню. Дома хорошо, конечно, но зверь что-то больно шумный. От радости.