История третья. В которую кто-то верит, а кто-то нет (СИ)

Утром, хмурый и заспанный я прошел на кухню. В горле пересохло, хотелось пить. Электрический чайник на ощупь был горячий, поэтому я выпил воды из под крана. Из ванной комнаты доносился шум льющейся воды. Жена принимала душ. Тогда я натянул на себя джинсы, обулся, накинул на плечи куртку и вышел в тамбур. Было холодно. Поэтому я одел куртку в рукава, запахнулся и вышел на крыльцо. Из кармана куртки я вынул пачку сигарет. Она была почти полной. Я зубами выудил сигарету, щелкнул зажигалкой и прикурил. Затягиваясь и выпуская дым я морщил лоб и потирал виски. Время от времени я пристально смотрел на соседнее крылечко занесенное снегом. Выкурив две сигареты я вернулся в квартиру. Дверь в ванную комнату теперь была открыта. Оттуда веяло теплой влагой вперемешку с нежным ароматом зеленого яблока и спелого персика. Я повесил куртку на вешалку и вошел в ванную комнату. Спустя двадцать минут, выбритый и посвежевший, я снова прошел на кухню. За столом, склонившись над круглым зеркалом сидела жена и глядя на свое отражение, карандашом подводила глаза.

Одолеваемый мыслями я бросил короткое: - привет. Не поворачивая головы жена поздоровалась, но сухо. За то время, пока я готовил ей и себе кофе, мы не проронили ни слова. Я поставил перед ней чашку, сел сбоку за стол и облокотился о стену. Свою чашку я поставил рядом с собой. Отхлебнув кофе я обжег губы и чертыхнулся. Дальше, попивая кофе маленькими глотками я сам не заметил, как начал пристально рассматривать точно такую же чашку, которая стояла на кухонном шкафу. Поверх нее поперек лежал кусочек черствого хлеба. Из раздумья меня вывел голос жены:

- Сказать ничего не хочешь?

Я встрепенулся и повернул голову. По прежнему глядя на себя в зеркало, жена отложила карандаш, взяла помаду и принялась за губы. Ее спокойствие показалось мне напускным. Видя такое мнимое равнодушие, я усмехнулся:

- Доброе утро.

- Доброе.

- Вижу ты не в духе.

Жена промолчала.

- Кофе остынет. - сказал я.

- Не хочу. Можешь выпить мой.

- Раньше беспокоилась что много пью кофе, а сейчас что же?

- Хоть упейся.

- О! - я протянул руку, взял ее чашку и встал из-за стола - Тогда с сигаретой.

Жена промолчала. Я направился было в прихожую, но не удержался и повернулся к ней:

- И то что курю много, тоже не беспокоит?

- Твое дело.

- Раньше волновалась.

- А теперь все равно.

Я постоял немного а потом все-таки сел на место:

- Не дуйся. Ну перебрал немного, бывает. По крайней мере, я все помню, и вел я себя пристойно, извини. Ты это хотела услышать?

- Не только.

- Что еще?

- Догадайся.

- Именно сейчас, утром, я должен тратить время на догадки.

- Да, сейчас.

- Тогда не будем его терять. Говори, что ты хочешь услышать?

Держа руку с губной помадой на отлете, жена еще раз посмотрелась в зеркало, потом отложила помаду в сторону и повернулась ко мне:

- Трусы на тебе?

На миг я растерялся:

- Да...

- А вчера ты пришел без них. Почему?

- Ах это... - я улыбнулся и запустил руку в волосы - Да, было дело... Ты не поверишь.

- Почему? Смотря что услышу.

- Видишь ли...-

Дальше, я бодрым голосом и довольно подробно рассказал все, что со мной произошло во время операции. Повествуя, мало-помалу я заражался весельем и к концу рассказа не смог удержаться от смеха. Все это время жена слушала меня очень внимательно. Настолько внимательно, что на ее лице не дрогнул ни один мускул. И когда я вместо ожидаемого ответного смеха наткнулся на взгляд, в котором ясно виделось неверие ни к одному моему слову, мне стало обидно:

- Тебе не смешно?

Впрочем, ответа не требовалось. Взгляд жены говорил сам за себя. А когда она смотрит так, мне всегда становится не по себе. Дело в том, что она маленькая, хрупкая и очень красивая. При этом, несмотря на внешнюю хрупкость, обладает внутренней силой, которую особенно выражают глаза. Они карие, но в гневе в одно мгновение меняю цвет на черный. Правда, разгневанной она бывает редко, к тому же, забавный казус по моему разумению ни коим образом не должен был гневить мою жену, наоборот, развеселить, развеять холодок, но не тут то было.

Кроме того, я помнил: перед тем как улечься спать я стягивал с себя джинсы и не услышал от жены вопроса прозвучавшего сейчас, утром. Внезапно меня озарила догадка и веселость как ветром сдуло:

- Поэтому я спал на полу?

- Смотри- ка, догадался.

- А я понять не могу, вроде ложился с тобой, а утром просыпаюсь на полу. И постель подо мной расстелена. Выходит ты меня выпихнула?

- Выходит так.

- Не полюбопытствовала вчера, выпихнула меня на пол и теперь, утром, устраиваешь следствие?

- Увидев какой ты явился вчера я решила как ты говоришь не любопытствовать. Решила отложить до утра. Так почему?

- Я ответил.

- Выходит, правду я не услышу.

- Я сказал.

- Свободен.

- То есть?

- Кончен разговор.

Я задохнулся от возмущения и рявкнул:

- Хватит! Я не железный! Говорю в последний раз, пришел без трусов потому что их выбросил, поскольку испачкал во время операции! В следующий раз принесу с собой, если не брезгуешь.

- Ах в следующий? Ну спасибо...

Я растерянно захлопал глазами. Потом, огладив шею улыбнулся, и примирительным голосом сказал: