История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

Однако решающим образом повлиял на выбор его кандидатуры вотум баварских депутатов от ХСС, которые составляли одну пятую часть парламентариев Большой коалиции. Без поддержки Франца Йозефа Штрауса и его партии Кизингер не осмелился бы выставить свою кандидатуру на пост канцлера. Первые же переговоры с генеральным секретарем ХСС в Мюнхене четко выявили, что союзная партия поддержит Кизингера. Но это соглашение было достигнуто без участия одного из самых влиятельных представителей ХСС — Франца Йозефа Штрауса. После аферы с журналом «Шпигель» Штраусу волей-неволей пришлось взять временный тайм-аут в Бонне. Штраус на должность канцлера не претендовал, по крайней мере пока, а Кизингер уже обещал ему пост в кабинете министров. Штраус чувствовал себя исключительно комфортно в качестве «серого кардинала». «Ах оставь, все время ты о своем Кизингере», — отвечал он вначале на вкрадчивые предложения члена ХДС Клауса Шлёйфайена, сам Штраус ставил на Герстенмайера. О «королевском убийце» Барцеле речи не шло, хотя он и казался в свои 42 года достаточно молодым для того, чтобы «потопить» Штрауса, который был на 9 лет старше. Когда ХДС 9 ноября 1966 года в Мюнхене держал совет по поводу рекомендованных кандидатов, Штраус, очевидно, потерял к этому процессу всякий интерес. Он был предложен собственной партией в качестве кандидата на пост канцлера, что было вотумом доверия в чистом виде. Штраус был доволен и благодарно отказался от предложенной чести, как от него и ожидали. Потом выбор пал на Кизингера. Это окончательно решило исход борьбы за кресло канцлера, голосование фракции ХДС — ХСС в Бонне на следующий день было всего лишь формальностью.

Oднако это был не единственный барьер, который предстояло взять Кизингеру на пути к власти. Как только он вступил в борьбу за высший государственный пост, ряд средств массовой информации выразили протест. Кизингера настигла тень национал-социалистического прошлого. Первой газета «Новая цюрихская газета»[16] заявила, что не годится, чтобы федеральным канцлером стал бывший член НСДАП. «Достаточно ли хорош такой человек, чтобы занять самую важную должность в Федеративной республике? Ответ может быть лишь один: нет, миллион раз нет!» — заявила брюссельская газета «Le Peuple». Когда «Washington Post» начала распространять ложное заявление, что Кизингер был офицером СА[17] и служил в вермахте в чине «политического комиссара», дело казалось окончательно проигранным.

В 1926 году Кизингер прибыл в Берлин 22-летним студентом. Тонкости управленческой политики интересовали его в это время слишком мало. Партии Веймарской республики разочаровали его. Рейхстаг он посещал только для того, чтобы послушать лекции Герхарда Хауптманна или Томаса Манна. Виноваты были чары большого города: сверкающая, пульсирующая и будоражащая жизнь 1920-х годов. Вместе с друзьями из «Аскании», центристским католическим студенческим объединением, к которому примкнул Кизингер, он завоевывал высший свет, танцевальные площадки и богему Бернина. Поначалу Кизингер записался на курсы философии и филологии, затем начал изучать право — дисциплину, от которой он ожидал профессионального будущего. В этот же период он был обручен, а на Рождество 1932 года женился на юной берлинке, дочери адвоката, Марии Луизе Шнайдер.

Через несколько недель Кизингер вступил в НСДАП. В своих мемуарах он рассказывает о «пьянящем чувстве оптимизма», охватившем всех после прихода Гитлера к власти, и признавался: «Цель, заявленная националистами, содружество народов и обещание покончить с экономической нуждой, как и желание освободить Германию от репутации парии среди европейских народов, произвели на меня впечатление». Его более поздние объяснения, что он вступил в НСДАП для того, чтобы «изнутри» повлиять на Гитлера и его партию и там бороться с националистским расовым безумием, «где оно взросло», выглядят, разумеется, не просто наивными, но и нарочитыми, что сам Кизингер впоследствии хорошо понимал. На самом деле, он был захвачен волной эйфории и всеобщего воодушевления относительно нового режима.

Датой вступления в партию Кизингер называет конец февраля, еще «перед пожаром в рейхстаге». Партийными службами его членство в НСДАП было зарегистрировано 1 мая, то есть после первого организованного бойкота против евреев. Годом позже Кизингер вызвался добровольцем в «Национал-социалистский автомобильный корпус»[18], надеясь «обнаружить там людей консервативной или либеральной традиции». Однако и это утверждение было создано, что называется, постфактум. «Путч Рема»[19] 1 июля 1934 года, во время которого Гитлер хладнокровно уничтожил неудобных ему руководителей СА, стал зловещим предзнаменованием. Кизингер покинул моторные штурмовые войска.