История царствования императора Александра I и России в его время. т.3. (1869)

Самолюбіе Французов и зависть к Росоіи прочих народов приписывали уничтоженіе „Великой арміи“ русскому морозу. Конечно—дурныя дороги, проливные дожди, глубокій снег и зима, наступавшая несколько ранее обычной поры, все эти обстоятельства оказали вліяніе на судьбу нанолеоновых войск, но гибель их уже была приготовлена стоянкою в Москве и довершена проводами от Малоярославца до Немана. Еще до выступленія из Москвы, ослабили „Великую армію“ народная война и нартизанскія действія.

Участіе русскаго народа в отечественной войне 18Р2 года проявилось во многих видах. Шестнадцать губерній выставили ополченіе, в числе 220-ти тысяч человек, и пожертвовали деньгами, припасами и поставками, на Сумму (К) милліонов рублей. Из губерній, невошедших в еостав ополченія, псковская пожертвовала более 14-ти милліопов рублей, a прочія более ста тысяч человек (стрелков, казаков и ратников) и до 25-ти милліонов рублей. Оледовательно—не смотря на н исколько набороп. сдеданных в продолженіи 1811 и первой половины 1812 года, и на онустошеніе непріятелем многих областей Имнеріи, Русскіе. по призыву своего Царя, выставили болеетрех сот тысяч воннов (в числе коих пятьдесят тысяч кавалеріи), и пожертвовали до ста милліонов рублей (^|3). Вея Россія. как один человек, восстала в защиту себя от нашествія почти всей остальной Европы; все свое находило сочувствіе в русских людях 1812 года; все чужеземное было ими встречаемо с холодностью, с отвращеніем. Да и не могло быть иначе: разноплеменный войска Наполеона, предаваясь грабежу, насилію, святотатству, являлись в понятіях нашего народа чудовищами, отребіем человечества. Истреблять их казалось столь-же естественно, как ходить на лютаго зверя. Всякой, кто только мог, вооружался чем попало, охотничьим ружьем, рогатиною, топором,. косою, вилами, дубиною, и даже женщины участвовали в бранных подвигах. Помещики и чиновники смоленской губерніи, Богуславскій, Нахимов, Емельянов, воин Екатерининскаго века Храповицкій, Семичев и другіе, собрав онолченія в песколько тысяч человек, истребили множество непріятелей. Некоторые из русских героев пали жертвами любви к отечеству : в числе их были одними из первых помещики Энгельгардт и Шубин. Отставной подпол ковник Энгельгардт, оставшись в своей пореченской деревне, помогал казакам бить Французов, а чиновник Шубин, с прибывшею в Духовщину командою Казанских?» драгун, намалъ па непріятельских мародёров и пзял в илен двадцать человек. Оба они были схвачены Французами', привезены в Смоленск и преданы военному суду. Энгельгардт, приговоренный к смертной казни, был разстрелян 15 октября. Когда его вывели за Малаховскія ворота, чтобы исполнить нриговор суда, ненріятели стали уговаривать его, чтобы он вступил во французскую службу, обещая ему в награду измены чин полковника. Русскій дворяпин с презреніем отверг гнусное предложеніе. „Стреляйте в меня!" сказал он, сорвав платок, которым завязали ему глаза. Ненріятели, нанеся ему рану в ногу, предлагали пощадить его, если он согласится служить Наполеону; ни боль, терпимая страдальцем, пи льстивыя обещанія мучителей не могли поколебать великодушнаго Энгельгардта. Французы дали по нём залп; пораженный тремя нулями, он продолжал дышать, пока один из солдат, выстрелив ему в висок, прекратил его страданія. Коллежскій ассесор Шубин, на предложеніе служить Наполеону, отвечал с презреніем, изъявляя ненависть свою к Французам, и также был разстрелян, 24 октября

Император Александр, узнав о всех обстоятельствах геройской кончины Эпгельгардта и Шубина, пожаловал пенсіи ближайшим родным их С⁷), а Император Николай, в проезд чрез Смоленск, в 1833 году, заметив над могилою Эпгельгардта ветхій памятнику поставленный его братом, повелел соорудить, на счет казны, повый памятнику из чугуна.