История целибата

Жестокости в те времена тоже хватало: тюрьмы были набиты христианами – мужчинами, женщинами и детьми, нередко содержавшимися в страшной тесноте и в ужасающих условиях. К числу других наказаний относились изгнание или принудительный труд на шахтах и в каменоломнях, когда жертвам брили половину головы, а надсмотрщики постоянно избивали их хлыстами.

Римляне выбрали дату одного из языческих праздников – 23 февраля 303 г., для издания первого из четырех эдиктов, придававших этим преследованиям официальный статус. В соответствии с ним предписывалось разрушение всех христианских храмов, сожжение священных книг, богослужения объявлялись вне закона, христиан лишали всех должностей, привилегий и прав, на которые они могли бы претендовать в суде. Уже через несколько часов язычники, с энтузиазмом воспринявшие эдикт, начали разрушать здания, принадлежавшие христианам, тем самым приступив к их повсеместному разорению.

Самой жуткой стороной этих преследований были казни, число которых обычно сильно преувеличивают, что, тем не менее, ничуть не умаляет их чудовищности. Нередко кровавым расправам, творившимся на глазах многочисленных зрителей, предшествовали жестокие пытки и истязания. Кровожадные язычники глумливо напирали друг на друга, глазея на то, как обнаженных девственниц и других христиан, включая стариков, женщин и детей, бросали в ямы, где их рвали на части голодные дикие львы, насаживали на рога быки, пронзали копьями гладиаторы, обезглавливали или сжигали, привязав к позорному столбу.

Христиане переносили эти ужасы по-разному. Наблюдавшие за ними язычники приходили в замешательство; они никак не могли взять в толк, почему многие жертвы не сопротивлялись, а некоторые даже приветствовали смерть, будто это были райские врата. Перед тем как принять мученическую кончину, целомудренная христианка из знатного семейства по имени Перпетуя сообщила своим тюремщикам, что когда они бросят ее на растерзание зверям: «другой будет во мне, который будет страдать за меня, а я буду страдать за него»[99]. На следующий день она была казнена, и приняла смерть со спокойным мужеством.

Накануне мученической смерти Игнатий Антиохийский так выразил надежды на предстоящие истязания:

О, если бы не лишиться мне приготовленных для меня зверей! Молюсь, чтобы они с жадностию бросились на меня. Я заманю их, чтоб они тотчас же пожрали меня, а не так, как они некоторых побоялись и не тронули. Если же добровольно не захотят, – я их принужу[100].

Некоторые христиане, обезумевшие от приговоров, вынесенных их сподвижникам, избиений и смертей, «добровольно» выражали желание последовать за ними. «Хочу умереть, ибо я христианин» – так, по преданию, воскликнул человек по имени Евплус, когда чиновники на Сицилии вырвали у него признание[101]. Но безропотно властям покорялись далеко не все. Например, когда шестеро солдат попытались принудить мученика Пиония поклоняться языческому жертвоприношению, он стал бить их коленями по ребрам, по ногам и рукам.

Мученичество представляло собой замечательную катапульту, посылавшую прямо в рай. Оно давало искупление всех грехов и возвышало любого до положения ангела. Обреченные на смерть христиане, томившиеся в застенках в ожидании лютой казни, мечтали о блаженном вознаграждении. Некоторые чуть ли не стремились к мукам, которые им предстояло перенести. «Когда нас рвут на куски всеми орудиями жестокости, – писал епископ Киприан о группе заточенных в темницу христиан, – мы стремимся не содрогаться от вида собственной растекающейся крови… мы чувствуем, как говорил Господь наш, что нас поджигают “факелами”, разжигающими в нас веру»[102]. Однако другие заключенные стремились провести последние свои часы, пустившись во все тяжкие, грешили как только могли, поскольку вскоре все грехи должны им были быть отпущены; они руководствовались лозунгом: «Ешь, пей и блуди, поскольку завтра ты умрешь». Сначала они исповедовались, а потом ударялись в загул и участвовали в оргиях с посещавшими их женщинами-христианками.

Тем не менее подавляющее большинство христиан переходили в язычество, подкупали чиновников и выкупали узников, покупали или подделывали документы, свидетельствовавшие о том, что они были язычниками, или попросту сбегали. Ведь, как сказано в Евангелии от Матфея, сам Христос побуждал скрываться тех, кто подвергался преследованиям. Этому совету следовали многие епископы, оставляя напуганную паству, «переходившую» в язычество или распадавшуюся на небольшие группы, члены которых думали лишь о том, как спастись. Но вскоре – в 313 г., все завершилось. Император Константин издал Миланский эдикт[103], по которому христианам было даровано право исповедовать их религию, им возвращалась конфискованная у них собственность. Так было покончено с преследованиями христиан.