История целибата

Проституция в развратной, стремящейся лишить девушек невинности Англии, где царил двойной стандарт, процветала всегда, хотя отдельные проститутки преуспевали редко. С правления Генриха II[716] до царствования Генриха VIII[717] публичные дома официально получали лицензии. Когда епископ Винчестера стал контролировать систему, проституток начали называть «винчестерские гусыни»[718]. В XVIII в. в этом плане мало что изменилось. Проститутки продолжали заниматься своим ремеслом, обслуживая клиентов, которые либо должны были платить за сексуальные услуги, либо обходиться без них до брака со своими целомудренными невестами.

Великое множество проституток, общее для всей Европы, но особенно многочисленное в Англии, играло основную роль в поддержании представлений о целомудрии в европейских обществах. Как ни странно, проститутка была для девственницы кем-то вроде спасителя для спасенного. За много веков до этого времени знаменитую формулировку такого положения вещей дал Блаженный Августин: «Уберите проституток из деяний человеческих, и вы оскверните мир похотью»[719].

На основе высказывания Августина классический историк европейской морали Уильям Эдвард Хартпол Леки дал точное определение «самой печальной, а в некоторых отношениях самой ужасной» фигуры проститутки как трагической актрисы в драме о человеческой морали:

Представляя собой высший тип порока, она, в конечном итоге, является самым действенным защитником добродетели. Но для нее бесспорная непорочность несметного числа счастливых домов была бы оскверненной… Вероисповедания и цивилизации возникают и рушатся, а она остается вечной жрицей человечества, проклятой за грехи человеческие[720].

Леки был прав. Хоть проституток повсюду поносили и оскорбляли, они действенно оказывали услуги достаточному числу распутных мужчин, тем самым обеспечивая «добропорядочным девушкам» возможность такими и оставаться. За счет этого проституцию можно считать основной услугой, без которой под тяжестью подавляемой похоти рухнули бы моральные устои общества.

Шлюхи по найму

[721]

Двойной стандарт в Англии свидетельствовал о воплощении в жизнь замечания Блаженного Августина об активной и неотъемлемой связи между проституцией и принудительным целомудрием. Но честь наиболее поразительного развития уравнения – нет шлюх, нет целомудрия – принадлежит доктору медицины и писателю XVIII в. Бернарду Мандевилю. В работе «Благопристойная защита публичных домов, или Очерк о проституции» тот предлагал защитить огромное количество девственниц за счет легализации ограниченного числа проституток. Он оправдывал свой подход к такому моральному разделению – три девственницы направо и лишь одна шлюха налево, а потом рекомендовал создать государственно-административную систему публичных женщин, подобных гражданским служащим, которые блудили бы за деньги. Разврат, писал Мандевиль в начале своей работы, получил такое распространение, что повсюду стали возникать общества реформации морали, объединявшие борцов за защиту нравственности, выслеживавших и привлекавших к ответственности грешников.

Тяжелейшим последствием… является сифилис <венерическое заболевание>, который за два столетия по всей Европе причинил такое невероятное опустошение. …невинные должны от этого страдать наряду с виновными: мужчины передают болезнь своим женам, женщины – мужьям или, может быть, своим детям… и потому никакой возраст, пол или состояние не могут полностью оградить от заражения этой инфекцией[722].

К числу других ужасных последствий «необузданного разврата» относились убийства «незаконнорожденных младенцев», распутные молодые люди, не желавшие жениться, потому что предпочитали сексуальные отношения с проститутками, и расторгнутые по вине загулявших мужей браки. Совращенные молодые девушки теряли честь, когда «выяснялись обстоятельства такого рода», и жизнь их разбивалась вдребезги, потому что после этого у них не было шанса на заключение достойного брака; нередко они были вынуждены заниматься проституцией.