История цивилизации

Но этот труд по накоплению и распространению знаний встречал множество серьезных затруднений. Первым из них являлась глубокая пропасть в обществе, отделявшая философа, по своему положению аристократа, от торговца и ремесленника. В те дни существовало большое количество стеклянных и металлических дел мастеров, но они не находились в умственном контакте с мыслителями. Стекольщик создавал прекраснейшие цветные бусы и кубки, но он не выделывал флорентийской фляжки или оптического стекла. Чистое стекло не интересовало его. Металлических дел мастер выделывал оружие и драгоценности, но не делал химических весов. Философ создавал возвышенные теории об атомах и природе вещей, но не имел практических сведений об эмали, пигментах, фильтровании и прочем. Его не интересовали вещества. Так, Александрия в краткие дни своего процветания не создала ни микроскопов, ни новых химических продуктов. И хотя Герои и изобрел паровую машину, ее никогда не пытались использовать на практике для выкачивания воды, для приведения в движение судна или для другой какой-нибудь полезной цели. За исключением области медицины, практическое приложение знаний было весьма мало развито, и прогресс науки не поощрялся и не поддерживался интересом и возбуждением, вызываемым практическим применением научных выводов. Таким образом, с исчезновением умственной любознательности Птоломея I и Птоломея II, дальнейшая научная работа оказалась лишенной всякой опоры. Открытия Музея продолжали заноситься в секретные манускрипты и никогда, вплоть до возрождения интереса к науке в эпоху Ренессанса, не распространялись среди широкой массы человечества.

Библиотека также не вводила улучшений в производство книг. Древний мир не имел бумаги определенных размеров, сделанной из тряпичной массы. Бумага была китайским изобретением и появилась на Западе лишь в IX веке. Единственным книжным материалом являлся пергамент и полосы тростника — папируса, соединявшиеся краями. Эти свитки наворачивались на палки и были очень неуклюжи и неудобны для употребления. Эти обстоятельства препятствовали появлению печатных книг, разделенных на страницы. Само по себе печатание было известно миру, как кажется, еще в древнем каменном веке: в древнем Шумере уже существовали печати, но без обилия бумаги мало было толку печатать книги; этому нововведению, кроме того, могли оказывать сопротивление из профессиональных интересов занятые работой переписчики. Александрия выпускала книги в большом изобилии, но среди них не было дешевых, и ей не удавалось распространять знания среди населения античного мира вне зажиточного и влиятельного класса.

Таким образом, блеск этого умственного расцвета никогда не распространился за пределы небольшого круга, соприкасавшегося с группой философов, собранной первыми Птоломеями. Он напоминал свет в потайном фонаре, закрытом от широкого мира. Внутри он мог быть ослепительно ярким, но, несмотря на это, оставался невидимым. Остальной мир продолжал идти старыми путями, не ведая того, что семя научного знания, которое должно было со временем совершенно революционизировать его, уже посеяно. Александрию окутал вскоре мрак фанатизма, и семя, посеянное Аристотелем, в течение тысячелетия оставалось скрытым. Но вот оно вновь ожило и начало произрастать. В несколько столетий оно достигло того широко распространенного влияния знаний и ясных понятий, которое в настоящее время коренным образом изменяет человеческую жизнь.

Александрия не была единственным эллинистическим центром умственной деятельности в III веке до Р. X. Среди разрозненных остатков кратковременной державы Александра существовало много других городов, которые могли похвастаться блестящей интеллектуальной жизнью. Таков был, например, греческий город Сиракузы в Сицилии, где мысль и наука процветали в течение двух веков; таков был Пергам в Малой Азии, обладавший также огромной библиотекой. Но этот блестящий эллинистический мир вскоре был снова раздавлен нашествием с севера. Новые северные варвары, галлы, стремительно спускались по пути, которым однажды уже прошли предки греков, фригийцев и македонян. Они совершали набеги, разносили и разрушали все вокруг, а по следам галлов появились из Италии римляне, новые завоеватели, которые постепенно покорили всю западную часть огромного царства Дария и Александра. Это был даровитый, но лишенный воображения народ, предпочитавший право и выгоду науке и искусству. Из Центральной Азии приходили все новые завоеватели, грабя и порабощая царство Селевкидов и снова преграждая западному миру доступ в Индию. Это были парфяне, орды конных стрелков, которые обращались в III веке до Р. X. с греко-персидской империей Персеполиса и Суз почти так же, как обращались с ней мидяне и персы в VII и VI. С северо-востока приходили и другие, новые кочевники, не принадлежавшие к белокурым северным народам, говорившим на арийском языке; это были желтокожие люди с черными волосами, объяснявшиеся на монгольском наречии. Но о них мы скажем подробнее в одной из следующих глав.