История цивилизации

ГЛАВА 28. ЖИЗНЬ ГАУТАМЫ БУДДЫ

Теперь мы должны отступить в нашем повествовании на три столетия, чтобы рассказать о великом учителе, которому удалось произвести почти полный переворот в религиозном мышлении и понятиях Азии. Это был Гаутама Будда, поучавший своих учеников в Бенаресе, в Индии, около того времени, когда Исайя пророчествовал среди евреев в Вавилоне, а Гераклит углублялся в Эфесе в свои размышления и изыскания о природе вещей.

Все эти люди жили на свете одновременно в VI веке до Р. X., ничего не зная друг о друге.

Это шестое столетие воистину является одним из наиболее замечательных во всей истории человечества. Повсюду (как мы увидим дальше, это распространилось и на Китай) человеческие умы обнаруживали новую отвагу. Повсюду они пробуждались от традиций царизма, жречества и кровавых жертвоприношений и задумывались над самыми глубокими вопросами. Кажется, как будто род человеческий достиг возмужалости после детства, длившегося двадцать тысяч лет.

Первоначальная история Индии все еще очень темна. Когда-то, быть может, около 2000 лет до Р. X., говоривший на арийском языке народ с северо-запада спустился в Индию, совершив одно или несколько нашествий; он сумел распространить свой язык и свои традиции в большей части Северной Индии; он говорил на особом наречии арийского языка — санскрите. Эти пришельцы застали в Индии смуглокожий народ с более утонченной, чем у них, культурой, но с меньшей силой воли; этот народ владел бассейном Инда и Ганга. Но пришельцы, по-видимому, не смешались со своими предшественниками так же свободно, как сделали это греки и персы. Они остались в стороне. Когда прошлое Индии становится смутно различимым для историка, индийское общество уже разделено на несколько слоев, или каст, с непостоянным числом подразделений; люди разных каст не едят вместе, не заключают между собой браков и не общаются свободно. И в течение всей истории продолжается это расслоение на касты. Это сообщает индийскому государству некоторые особенности по сравнению с простыми, свободно общавшимися европейскими и монголоидными общинами. Это действительно общество, состоящее из множества обществ.

Сидхарта Гаутама происходил из аристократической семьи, которая правила небольшой областью на склоне Гималаев. В девятнадцать лет он женился на красавице, своей двоюродной сестре. Он охотился, веселился и гуляд в своем солнечном мире садов, рощ и искусственно орошаемых рисовых полей. И среди этой жизни на него напала великая тоска. Это была неудовлетворенность великого ума, требовавшего работы. Гаутама чувствовал, что жизнь, которую он вел, не была настоящей жизнью, а праздником, и праздником, затянувшимся слишком долго.

Будда Шакьямупи — Сиддхартха Гаутама

Мысль о болезнях и о смерти, о тщете всего земного и неполноте всякого счастья возникла в уме Гаутамы. Однажды, будучи в подобном мрачном настроении, он повстречался с одним из тех странствующих аскетов, которые уже тогда в большом количестве существовали в Индии. Эти люди жили, подчиняясь строгим правилам, уделяя много времени созерцанию и религиозным спорам. Считалось, что они ищут глубокой сущности жизни, и страстное желание поступить так же овладело Гаутамой.

Он раздумывал над этим проектом, говорит предание, когда ему принесли весть, что жена его произвела на свет первенца. «Это новые узы, которые необходимо порвать», — сказал Гаутама.

Он вернулся домой, встреченный радостным ликованием своих товарищей по касте. Чтобы отпраздновать появление этих новых уз, были устроены большой пир и пляска, но ночью Гаутама проснулся в сильном смятении духа, «как человек, которому сказали, что его дом горит». Немедленно же он решил покинуть свою счастливую, бесцельную жизнь. Он тихонько подошел к порогу спальни своей жены и, при свете масляной лампы, увидел ее сладко спящей, окруженной цветами, державшей в объятиях его новорожденного сына. Он почувствовал большое желание перед уходом заключить в свои объятия ребенка в первый и последний раз, но страх разбудить жену удержал его. Он повернулся наконец и вышел в ярком сиянии индийской луны из дома, затем вскочил на лошадь и отправился в мир.

Он очень далеко заехал в эту ночь, остановился под утро за пределами своей области и сошел с лошади у реки. Там он срезал мечом свои развевающиеся кудри, снял все свои украшения и отослал их вместе с лошадью и мечом обратно домой. Идя дальше, он встретил человека в рубище и обменялся с ним платьем; избавленный от всех земных уз, он был теперь волен посвятить себя исканию мудрости. Он направился на юг, к убежищу отшельников и учителей в холмистых отрогах Виндайских гор. Там в заповедных пещерах жили мудрецы, ходившие в город за своим несложным пропитанием и устно делившиеся своим учением со всеми, кто приходил к ним. Гаутама оказался посвященным во всю метафизику своего века. Но его проницательный ум не удовлетворился предложенными ему решениями.