Читаем История цивилизованного общества (XXX в. до н.э. — XX в. н.э.) полностью

Входя в разные экономические организмы, крестьянский двор выступает в них в разных ролях. Как составная часть крестьянской общины он представляет собой ячейку по производству необходимого продукта, как элемент манора - ячейку по производству прибавочного продукта. Нетрудно заметить, что в подобном случае крестьянско-общинный уклад не представляет собой самостоятельного уклада, а входит в манорарный в качестве его своеобразного основания. Соответственно манорарный уклад включает в себя крестьянско-общинный уклад в качестве своеобразного первого этажа. Манорарный уклад в отличие от серварного двухэтажен. В этом и не только в этом отношении он сходен с политообщинным вариантом палеополитаризма.


Для обозначения таких явлений здесь и в дальнейшем, вероятно, подошли бы термины с приставками "мини" и "макси" (а также "меди"). В соответствии с этим крестьянско-общинный уклад можно было бы тогда охарактеризовать как миниуклад. Однако назвать манорарный уклад максиукладом нельзя.


Дело в том, что манор был хозяйственным организмом лишь по отношению к крестьянским дворам. Сам же по себе взятый, он был хозяйственной ячейкой и в этом качестве входил вместе с другими такими же ячейками в более широкую систему отношений собственности, прежде всего земельной. Суть дела в том, что верховная частная собственность на землю никогда не является персональной. Она всегда собственность корпоративная, а та ее форма, которая специфична для феодализма, характеризуется расщеплением ее на несколько слоев. Это разделение выражается в бытии целой иерархии ячеек верховной частной собственности, начиная с самых низших и кончая самой высшей, а тем самым и целой иерархии верховных частных собственников.


Эта пирамидальная система отношений верховной частной собственности представляет собой прежде всего своеобразное социально-экономическое образование. Перед нами еще более высокий общественно-экономический уклад, а тем самым и способ производства, включающий в себя в качестве элемента манорарный уклад. Поэтому только этот уклад заслуживает названия максиуклада. Манорарный же уклад выступает лишь в роли медиуклада. Только максиуклад, включающий в себя манорарный медиуклад, может быть назван феодальным общественно-экономическим укладом.


Надманорарную систему отношений почти никто из исследователей, как правило, не понимает как социально-экономическую. Ее обычно рассматривают как правовую и политическую. И основания для этого имеются. Надманорарная социально-экономическая система не просто неразрывно связана с правовой и политической системами, она не может быть понята без рассмотрения организации публичной власти.


Манорарх был верховным собственником не только земли, но и личностей крестьян своего манора. Поэтому он представлял собой не просто землевладельца, но и правителя манора. Манор был не только хозяйственным организмом, но и единицей публичной власти. И когда его рассматривают именно с этой стороны, он выступает как сеньория, а его владелец как сеньор. Манор обладал определенными признаками государства, а его владелец был в определенной степени и государем. Крестьяне манора, помимо всего прочего, были и подданными манорарха.


Будучи хозяйственным организмом и одновременно единицей публичной власти, манор тем самым обладал и признаками социоисторического организма. Однако подлинным государством и подлинным социоисторическим организмом манор не был. Он не существовал и не мог существовать совершенно самостоятельно. Он был включен в систему социально-экономических и одновременно властных (потестарных) отношений. Если иметь в виду лишь последние, то манорарх не мог держать своих крестьян в повиновении, не вступая в союз с другими сеньорами. И с этой стороны манор не мог существовать иначе, как в составе объединения, состоящего из определенного числа такого же рода социальных единиц.


Но манор не только одновременно и сеньория. Он еще представляет собой и наследственное пожалование - феод (фьеф, фи, лен). Манор был получен данным манорархом (сеньором) от другого собственника на условиях службы последнему. Этот последний собственник тоже сеньор, но занимающий более высокое положение в иерархической системе. Отношение этих двух сеньоров - отношение вассала и сюзерена. Манорарх - верховный частный собственник земли крестьян своего манора, но лишь самый низший ее верховный собственник. Его сюзерен - более высокий собственник земли его манора. Сеньория вассала входила в состав сеньории сюзерена, которая была одновременно единицей и более высокой верховной собственности, а тем самым и социально-экономическим образованием, и единицей публичной власти.


У сюзерена, как правило, имелось несколько вассалов. Вместе эти люди образовывали корпорацию собственников и одновременно правителей, которую возглавлял сюзерен. Сеньория сюзерена состояла из двух основных частей. Одну из них составляли маноры-сеньории вассалов, другая, которая носила название домена, представляла собой манор или совокупность нескольких маноров, хозяином и сеньором которых был сам сюзерен.


Перейти на страницу:

Все книги серии Введение во всемирную историю

Похожие книги

Медвежатник
Медвежатник

Алая роза и записка с пожеланием удачного сыска — вот и все, что извлекают из очередного взломанного сейфа московские сыщики. Медвежатник дерзок, изобретателен и неуловим. Генерал Аристов — сам сыщик от бога — пустил по его следу своих лучших агентов. Но взломщик легко уходит из хитроумных ловушек и продолжает «щелкать» сейфы как орешки. Наконец удача улабнулась сыщикам: арестована и помещена в тюрьму возлюбленная и сообщница медвежатника. Генерал понимает, что в конце концов тюрьма — это огромный сейф. Вот здесь и будут ждать взломщика его люди.

Евгений Евгеньевич Сухов , Евгений Николаевич Кукаркин , Евгений Сухов , Елена Михайловна Шевченко , Мария Станиславовна Пастухова , Николай Николаевич Шпанов

Приключения / Боевик / Детективы / Классический детектив / Криминальный детектив / История / Боевики
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций
1917 год: русская государственность в эпоху смут, реформ и революций

В монографии, приуроченной к столетнему юбилею Революции 1917 года, автор исследует один из наиболее актуальных в наши дни вопросов – роль в отечественной истории российской государственности, его эволюцию в период революционных потрясений. В монографии поднят вопрос об ответственности правящих слоёв за эффективность и устойчивость основ государства. На широком фактическом материале показана гибель традиционной для России монархической государственности, эволюция власти и гражданских институтов в условиях либерального эксперимента и, наконец, восстановление крепкого национального государства в результате мощного движения народных масс, которое, как это уже было в нашей истории в XVII веке, в Октябре 1917 года позволило предотвратить гибель страны. Автор подробно разбирает становление мобилизационного режима, возникшего на волне октябрьских событий, показывая как просчёты, так и успехи большевиков в стремлении укрепить революционную власть. Увенчанием проделанного отечественной государственностью сложного пути от крушения к возрождению автор называет принятие советской Конституции 1918 года.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Димитрий Олегович Чураков

История / Образование и наука