История твоей жизни

Я рассказываю о Куке и кенгуру каждый год в своей вводной лекции. Почти наверняка данный исторический факт — чистейшей воды выдумка, что я впоследствии и объясняю, но это классический анекдот. Конечно, мои ученики на самом деле мечтают услышать анекдоты о гептаподах, и я обречена отвечать на вопросы о них до конца своей преподавательской карьеры. Многие студенты только поэтому и будут записываться на мой курс. И я стану показывать им старые видеозаписи моих мучений перед Зеркалом, а также пленки с записями работы других лингвистов; все это будет изумительно полезно, если нас когда-нибудь удосужатся навестить другие чужаки, но только занимательных историй из данных записей никак не извлечешь.

Если уж говорить об анекдотах, связанных с изучением языков, то для меня любимый источник подобных историй, конечно же, дети, осваивающие родную речь. Я помню тот день. Тебе пять лет и ты вернулась домой из детского сада. Ты будешь раскрашивать картинки цветными карандашами, а я проставлять оценки на студенческих работах.

— Мамочка, — промолвишь ты, используя тот специфически небрежный тон, каким всегда требуешь одолжения. — Можно, я тебя о чем-то спрошу?

— Конечно, дорогая.

— Могу я стать почтенной особой?

Я оторву глаза от студенческой работы и уставлюсь на тебя.

— Что ты имеешь в виду?

— В садике Шарон сказала, что ей оказали почтение.

— Вот как? А она не объяснила, по какому поводу?

— Это было, когда ее старшая сестра вышла замуж. Шарон сказала, что на свадьбе только одна юная особа может получить, ну, почетную роль, и это была она.

— Кажется, я поняла. Ты хочешь сказать, что Шарон была подружкой невесты?

— Ну да. Так я могу получить особые почести?

* * *

Мы с Гэри вошли в сборно-щитовой барак, где разместился оперативный центр по контактам. Внутри все выглядело так, словно здесь в большой спешке планируется вторжение или, напротив, тотальная эвакуация: стриженые вояки носились взад-вперед, некоторые из них работали с огромной картой близлежащих окрестностей, другие сидели перед внушительной электронной аппаратурой, что-то наговаривая в микрофоны. Нас провели в дальнюю комнату, служившую полковнику Веберу кабинетом; там жужжал кондиционер, и наконец-то повеяло желанной прохладой.

Мы вкратце рассказали ему о результатах первого дня.

— Не похоже, чтобы вы заметно продвинулись, — заметил полковник.

— У меня есть идея, которая могла бы ускорить процесс, — сказала я. — Но вам придется одобрить применение дополнительного оборудования.

— Что вам еще нужно?

— Мне нужна цифровая видеокамера и большой видеоэкран. — Я показала ему эскиз придуманной мною системы. — Идея в том, чтобы подключить письменность к процедуре лингвистической дешифровки. Я буду демонстрировать слова на экране и с помощью камеры зафиксирую их письменные ответы. Полагаю, гептаподы быстро поймут, чего мы от них хотим.

Вебер с сомнением поглядел на рисунок.

— Почему вы думаете, что так будет лучше?

— Я начала работать по стандартной процедуре, как это делается при общении с носителями бесписьменного языка. Но потом мне пришло в голову, что у них наверняка есть письмо, просто не может не быть.

— И что это дает?

— Если у них существует механический способ воспроизведения письменных текстов, то знаки письма должны быть достаточно стандартными и маловариативными. А значит, нам будет гораздо проще идентифицировать графемы вместо фонем. Представьте, что вы разбираете по буквам напечатанное предложение вместо того, чтобы пытаться выделить те же буквы, когда его произносят вслух.

— Я понял вашу мысль, — признал Вебер. — А как вы намерены им отвечать? Будете показывать слова, которые они сами вам продемонстрировали?

— В основном. Если в письме гептаподов предусмотрены пробелы между словами, то любое письменное предложение, которое мы составим, будет для них намного понятнее, чем звуковой вариант, склеенный из кусочков различных сонограмм.

Полковник откинулся в кресле.

— Вам, конечно, известно, что мы намерены показать им как можно меньше наших технологических достижений?

— Это я понимаю. Но мы все равно уже используем технические устройства в качестве посредников коммуникации. И если нам удастся склонить гептаподов к письменному способу общения, то дело пойдет гораздо быстрее.

Полковник повернулся к Гэри.

— Что вы скажете на это?

— Отличная идея, на мой взгляд. Но я опасаюсь, что у гептаподов могут возникнуть затруднения при чтении с монитора… Технологически Зеркала не имеют ничего общего с нашими видеоэкранами. Насколько мы могли понять, там нет ни пикселей, ни строчной развертки, и картинка обновляется не на базе фреймов.

— Вы думаете, строчная развертка помешает им воспринять изображение?

— Такая возможность существует, — кивнул Гэри. — Но надо попробовать, и мы все узнаем.

Вебер глубоко задумался. Для меня это вообще была не проблема, но с его точки зрения — еще какая; впрочем, будучи превосходным солдатом, он быстро принял решение.

— Ваша просьба удовлетворена. Обратитесь к сержанту, он доставит вам необходимое оборудование. К завтрашнему дню все должно быть готово.