Специфика древнерусского феодализма выразилась и в отличиях при формировании поселенческих структур. В этой части Европы становление городских форм жизнедеятельности не происходило по единой социологической схеме — такие процессы были многогранными и разнообразными. Условно возможно выделить три основные пути градообразования: торгово-ремесленный, общинно-феодальный, государственно-феодальный. Первый путь оказался фактически тупиковым, поскольку обусловливался не столько внутренними, сколько внешними причинами. Торгово-ремесленные центры пришли в упадок и прекратили существование в конце X — начале XI в. в связи с прекращением функционирования трансъевропейской торгово-экономической общности. Общинно-феодальный и феодальный (государственный) пути образования городов являлись естественной эволюцией новых социальных форм жизни, возникших из потребностей развития самого восточнославянского общества. Города становились центрами древнерусской государственности, изначальными функциями которых были: административно-политическая, редистрибутивная (концентрация и перераспределение прибавочного продукта), а также культовая. Для земледельческой округи древнерусский город — это естественное средоточие, он был рожден этой округой и без нее не мыслился[11]
.Иногда древнерусский город называют коллективным замком, где проживали феодалы определенного микрорегиона или же более обширных территорий. Сам вопрос о том, что собой представлял восточноевропейский замок, сегодня еще до конца не решен. Но следует констатировать, что к характерным чертам планирования таких населенных пунктов, рассчитанных на проживание самого феодала, его челяди, представителей местной администрации, дружинников, населения, которое обрабатывало земли местного хозяина и постоянно находилось на феодальном дворище, обычно относят жилища самого феодала и его окружения, разнообразные производственные и хозяйственные строения. На многих, особенно крупных замковых площадках, не было выявлено постоянных стационарных жилищ самих феодалов. Но этот, на первый взгляд, парадоксальный момент в жизни восточноевропейского феодала, можно объяснить спецификой восточноевропейского города как коллективного замка. Ведь крупные земледельцы именно здесь проводили большую часть своего времени, в городских усадьбах, а на местах хозяйством занимались представители их администраций.
Основная масса населения проживала не в городе или замке, а в селе. Крестьянство в широком понимании охватывало всех мелких производителей, которые вели индивидуальное хозяйство собственными силами. Именно в первую очередь в результате труда самих крестьян развивалось сельское хозяйство — они сделали наибольший взнос в усовершенствование орудий обработки земли (рала, затем плуга и т. д.), вывели новые сорта зерновых и технических культур, новые породы скота. Достаточно успешно развивались разнообразные ремесла, что наложило свой отпечаток на весь социально-экономический потенциал общества. Нынче можно говорить о паритетных отношениях между городом и селом в древнерусское время; об определенной специализации и хозяйственных возможностях жителей отдельных поселений в зависимости от экологической специфики в зонах их размещения; о высоком уровне развития сельского ремесла, которое во многих случаях не уступало городскому; об особенностях идеологических представлений широких народных масс.
Говоря об мировоззрении, следует остановиться и на проблеме так называемой древнерусской народности. Начиная со времен раннефеодальной монархии, о чем уже говорилось выше, наблюдается передвижение отдельных князей с их окружением со стола на стол, между которыми могли быть сотни и тысячи километров. В соперничестве за лучшие города и территории в отдельные коалиции могли вступить князья со своими военными дружинами из разных регионов. Географическое расположение земель не имело никакого значения во время достижения поставленных целей.
В первую очередь интенсивные микромиграционные процессы во времена раннефеодальной монархии (как, впрочем, и позже) проходили в верхних слоях общества, что было связано со становлением и укреплением верховной собственности государства на племенные территории и проникновением туда представителей великокняжеского аппарата.