История, в части касающейся

Бросалось в глаза, по началу, совершенно необычное для нас, но такое обыденное здесь приминение экстрасенсорики, или магии. Всё не поворачивается язык произносить слово "магия". Люди использовали её направо и налево, пользуясь ею, как мы пользуемся носовыми платками.

В сельской местности в каждом мало мальски крупном хозяйстве была башня. Выяснилось, что назначение башен—снабжать хозяйства энергией. Как они работали я не имею не малейшего понятия, хотя нашим энергетикам это было бы, наверняка, интересно. Поля обрабатывались машинами, но людей у этих машин я не видел. Мне объясняли, пожав плечами, что это обычная магия. Думаю, что это были роботы или что-то подобное местного разлива.

С добычей полезных ископаемых дело обстояло и проще и сложнее, чем принято у нас. Минералы добывали не шахтёры, а специалисты в той же магии. Для добычи им вовсе не требовалось лезть под землю и оставаться там часами. Вместо этого они бормотали свои заклинания и получали нужные им ископаемые практически в чистом виде.

Анологично работала и металлургия. Не было привычного нам дыма и отвалов шлака. Зачем? Маги-металлурги просто получали металы или сплавы нужного свойства такими же борматаниями.

Целью нашей экспедиции было вовсе не ознакомление с необычным для нас миром, но какой-то минимум представления о происходящем вокруг всё же иметь было надо. Только ради этого мы сделали несколько небольших турне за город.

Основную массу времени мы тратили на изучение материалов, необходимых нам для работы, изучение техники и вооружения, могущих нам понадобиться в деле. Опробывали новые для нас навыки. Пока получалось не очень хорошо, слишком мало времени прошло после сеанса облучения. Нас заверили, что в очень скором времени начнётся новая жизнь для нас в смысле наших возможностей в области магии.

Всё снаряжение, разумеется, мы решили использовать местного изготовления, за редким исключением. Оружие не слишком отличалось от нашего и примерно соответствовало уровню развития нашего в период между двумя мировыми войнами.

Одной вещью, поразившим наше воображение, были коммуникаторы, как называли здесь эти приборы. Представьте себе тонкую книгу размером со стандартный лист бумаги. Такого размера прибор был в полностью развёрнутом состоянии, и превращался в экран. Наблюдая за изображением на экране, вы общались с обладателем другого коммуникатора за тридевять земель, как мы общаемся по компьютеру, оборудованнному камерой. Покупая "газету", вы на самом деле покупали нечто вроде карточки памяти, вставляли в свой коммуникатор и читали новости. "Читать газету" здесь означало читать новости по своему прибору.

Коммуникатор можно было согнуть вдвое, и тогда прибор превращался в небольшой похожий по виду на наш "ноутбук" пишущий прибор. Можно было писать письма, получать корреспонденцию. Полностью закрыв его, вы могли сложить его ещё вдвое. Теперь он свободно помещался в карман или сумочку. Толщиной он всё так же был с детскую книжку. Теперь прибор можно было использовать, как обычный телефон, лишь повесив на ухо небольшой наушник. С его же помощью люди переводили деньги на счета и расплачивались за свои покупки.

Коммуникаторами обладали практически все. Я затрудняюсь назвать все выполняемые ими функции, но думаю, что они—аналог нашим компьютерам, айфонам и телефонам вместе взятым, своего рода, новомодный у нас "ай-пэд".

В полиции использовались варианты, способные "просматривать" произошедшие в недавнем прошлом события, правда при этом надо было находиться на месте происшествия. Понятно, разведка и контрразведка имела свои варианты. Но, как заверил нас Микульский, эти приборы были не всесильны и их можно было легко обойти, надо только было знать как.

"Как"— был очень интересным вопросом. Этим мы занимались всерьёз. В основу процесса просмотра происшествий лёг постулат о том, что все окружающие нас предметы хранят запись всех происходящих событий, надо только уметь их расшифровать. Полицейские коммуникаторы и занимались расшифровкой хранящихся на местах данных.

 Мы тренировались с местными образцами двух разных назначений—для разведки и контрразведки. Помогали гипносеансы. Они здорово сокращали затрачивоемое на изучение время. Расплатой за это были постоянны головные боли. Хотя, казалось бы, откуда головные боли могут быть у военного человека? Как сказал однажды генерал Лебедь: "Голова не может болеть, там же кость!"

Я и Бекас сидели за столиком в кафе, позволяя себе немного расслабиться после напряжённого ритма тренировок.

Политическое устойство общества на Гае напоминало земное на рубеже девятнадцатого-двадцатого столетия или перед Первой Мировой войной. Несколько империй, поделивших весь мир, определяли ход жизни. Я поинтересовался у Микульского, почему такие перекосы и непараллельности в развитии миров, ведь это же разные вероятности одного и того же мира.