История, в части касающейся

Я поднялся с колена, подобрал "Макаров" полковника и, ни слова не говоря, выстрелил генералу прямо между глаз. Гром от выстрела был намного сильнее, чем от бесшумного ПСС. Закрытое пространство многократно усилило эффект, возвращая звук. Мужчина упал навзнич. Всё было кончено для этих двоих.

Я вложил свой ПСС в руку генерала, а ПМ обратно в руку полковника, повернулся и вышел.

Произнесённое заранее заклятие позволяло не оставлять отпечатков пальцев. Все детали пистолета я протёр ещё раньше, там тоже следов быть не могло.

Номер пистолета обязательно всплывёт, вот пусть и попляшут. Конечно, криминалисты определят, что всё было подстроено, что в комнате был третий, исходя из характера выстрелов и положения тел. Однако пристегнуть это будет не к чему. Появится загадка, для тех, кто понимает. Именно это мне и надо было. Выйдя наружу, я пробормотал заклинание, убирая все следы моего пребывания в доме и двинулся в обратный путь.

Незамеченным я подошёл к машине, сел в неё и двинулся назад в Москву. Я бросил машину у станции метро, оставив открытым окно со стороны водителя и ключи в замке зажигания. Если повезёт, то шпана угонит машину, покатается и бросит где-нибудь или будет поймана с поличным, тогда я им не завидую. Если не повезёт, тогда её просто найдут и вернут владельцу. И в том и в другом случае исход полностью устраивал меня.

Я пошёл прочь от внедорожника. Пройдя два квартала, сел на автобус. У меня на завтра была запланирована встреча ещё с одним человеком.

На этот раз это был чиновник из администрации Президента Готлиб Владимир Маркович. Он тоже был в деле. Через него проходили все контакты с зарубежьем. Готлиб — очень незаметный чиновник, но очень влиятельное лицо.

Он несколько раз менял партнёров, выходящих из игры по разным причинам, всё время при этом оставаясь в тени. Изменения в администрации не касались его ни коим образом, он всегда оставался на прежнем месте при любых перестановках и веяниях.

Владимир Маркович был вдовцом, в свои пятьдесят девять лет обладал исключительной памятью и прекрасной юридической и финансовой подготовкой. Дети: дочь и сын, трудились в финансовой сфере. Общался он с ними не слишком часто. Жил он в элитном доме. Имел ротвейлера, которого ежедневно выгуливал ранним утром и поздним вечером. Образ жизни Готлиб вёл замкнутый, практически ни с кем не общаясь, если только общение не диктовалось "производственной" необходимостью.

Мне не совсем были понятны его мотивы. Если он старался для детей, то это было не особенно заметно. Если для себя, то это тоже как-то не вязалось с тем образом жизни, который он вёл. Должны были быть движущие причины. Азарт, жадность, тайные страсти . . . Была ещё одна причина на мой взгляд. Если нет естественных побуждающих причин, то должны быть искусственные.

Когда я изучал его, поначалу не придал значения этим маленьким несоответствиям, поглощённый делом генерала. Теперь, когда мысленно начал просматривать все данные по Готлибу, в голове стали всплывать всё новые и новые вопросы. У меня даже ладони зачесались. Я решил немного оттянуть нашу встречу и ещё раз изучить данные, на этот раз более внимательно.

Говоря об искуственных причинах тех или иных поступков или деятельности, особенно нелегальной, я имею в виду приказ. Основание для приказа может быть разное. Например,

чисто административное. Это когда начальник отдаёт приказ подчинённому. А бывает вынужденное, когда человека на чём-то прихватили и угрозами заставляют делать то, что необходимо для заинтересованной стороны, это — шантаж. В том и другом случае дело заслуживало того, чтобы взглянуть на всё ещё раз.

Я погрузился в изучение перепетий жизни Готлиба. В голове постоянно крутилась мысль о том, что за всем этим были видны уши спецслужбы. Какой? Когда? Ответ на эти вопросы я нашёл в одной из его поездок за рубеж около двадцати лет назад.

Это был туристический тур по ряду стран. Владимир Маркович с супругой наслаждались поездкой. В белокаменном Дубровнике к ним подошёл один неприметный мужчина лет сорока. Он распожил к себе путешествующую пару приятностью обхождения.

Дальше всё было по откатанной схеме вербовки. Я поинтересовался кто же был тот обоятельный человек. Совершенно "случайно" оказалось, что мужчина был агентом американской разведки. Я усмехнулся, должно быть, Джеймс Бонд собственной персоной. Моя ирония была напрасной. Имя агента было Майкл Прайс, разумеется, представился он, как Адам Брикеридж.

Готлиб дал согласие сотрудничать, это было совсем нетрудно, ведь взамен денег, которые ему давали, ничего пока не требовали. Более того, ему помогали двигаться по служебной лестнице. Наконец, от него стали требовать оказывать определённые услуги.

Ничего такого, что описано в детективных романах. Владимир Маркович не карабкался по крышам, не открывал булавкой сейфы и не крал оттуда схемы устройства подводной лодки на электрическом приводе времён второй мировой войны или планы звёздных войн.