История варварских государств

Пока был жив Теодорих, придворные интриги если и имели место, как, например, во время «дела Боэция», то не выходили на поверхность и, во всяком случае, не задевали королевскую семью[412]. Теперь положение изменилось, и не только власть, но и сама жизнь Амалов оказалась под угрозой. Итало-римская аристократия и выражавший ее интересы сенат, несмотря на попытки Амаласунты, уже не могли служить опорой, а возникновение проблемы воспитания Аталариха ясно показало, что рассчитывать на поддержку готской знати королевская власть тоже уже не могла. В этих условиях все активные участники драмы, разыгрывавшейся в Равенне, искали поддержки у императора Юстиниана, вес которого еще более вырос после уничтожения Вандальского королевства. И Амаласунта, и Аталарих, и Теодахад — все обращались за помощью в Константинополь. Юстиниан пытался воспользоваться сложившейся ситуацией, и его послы вели активные переговоры в Равенне. Его равеннские контрагенты даже обещали отказаться от реальной власти в пользу императора. Со своей стороны, Теодахад, рассчитывая явно на поддержку в первую очередь императрицы Феодоры, с которой он был связан, направил посольство в Константинополь, чтобы оправдать перед императором убийство Амаласунты. В это посольство он включил и Опилиона, и Либерия. Опилион перед императором всячески защищал Теодохада, доказывая, видимо, что у того не было другого выхода, кроме убийства королевы. Либерий же, явно понимая суть сложившейся ситуации, не только решительно осудил пославшего его короля, но и отказался вернуться в Италию, а затем перешел на службу к Юстиниану и даже принял участие на его стороне в войне против готов. Теодахад вел себя двусмысленно. С одной стороны, он выражал готовность отказаться от трона, если ему будет обеспечена спокойная жизнь в Империи, а с другой, продолжал выпускать монеты с собственным портретом, подчеркивая этим свою независимость. В Константинополе постепенно стало ясно, что, несмотря ни на какие авансы, мирным образом подчинить остготские владения не удастся: даже если король и откажется от управления Италией, то с этим решительно не согласятся готы, а события, связанные с устранением и убийством Амаласунты показали слабость остготской королевской власти. В какой-то степени юридическим обоснованием подготовки открытой войны могло быть то. что и соглашение Теодориха с Зеноном, и признание его Анастасием рассматривалось в Константинополе как связанные только с личностью самого Теодориха, и, следовательно, все это утрачивало силу после смерти короля. Остготские правители явно считали иначе. От имени Аталариха в имперскую столицу направлялись послания, в которых настаивалось, что договоры распространяются и на потомков Теодориха, что поскольку Теодорих был усыновлен Зеноном, то и Аталарих является «внуком» императора. На Юстиниана эти доводы не производили никакого впечатления. Он использовал убийство Амаласунты (а также захват остготами города Грацианы) как повод для начала войны с остготами.

Военной кампании Юстиниана предшествовала дипломатическая и пропагандистская подготовка. Зная о напряженных отношениях между остготами и франками, император прислал франкским королям дары и призвал их к совместному выступлению против остготов. Франки согласились выступить против остготов, хотя в то же время согласились на переговоры с Теодахадом. Одновременно императорский посол Петр повел тайные переговоры с самим Теодахадом, убеждая его отказаться от власти в пользу императора. В случае успеха миссии Петра единый фронт остготов был бы разрушен, и даже если бы большинство остготов отказались последовать за своим королем, их позиции в будущей открытой борьбе были бы ослаблены. Однако эта миссия закончилась безрезультатно. Что касается пропаганды, то упор делался на убийстве невинной и благородной Амаласунты. Да и юридическое положение остготских королей не было полностью легитимным. Теодорих, конечно, был хорошим государем, но все же он являлся тираном, т. к. власть захватил незаконно: император в свое время посылал его в Италию свергнуть узурпатора Одоакра, а тот воспользовался этим и сам стал узурпатором.