История варварских государств

В 449 г. Аттила снова поднял вопрос о перебежчиках. В договоре, заключенном с Анатолием, этот вопрос даже не поднимался; Аттила, видимо, его «заморозил» для дальнейшего давления на Империю. Теперь он посчитал время удобным для его «размораживания». В Константинополь направилось гуннское посольство во главе с Эдеконом. Во время переговоров евнух Хрисанфий, игравший в то время «первую скрипку» при дворе Феодосия, задумал организовать убийство Аттилы. Он подкупил Эдекона и переводчика Бигилу, чтобы они убили Аттилу. Но Эдекон, вернувшись в ставку Аттилы, раскрыл ему этот замысел. В ответ на это Аттила потребовал выдачи Хрисанфия и в поддержку своего требования возобновил войну. Император направил к нему для переговоров того же Анатолия и еще одного видного чиновника, тоже бывшего консула, Нома, который к тому же являлся верным сторонником Хрисанфия. На этот раз переговоры прошли для римлян вполне успешно. Аттила практически отказался от своих требований, даже выпустил Бигилу (правда, за обещание выкупа, для чего сохранил в качестве заложника его сына) и отпустил без выкупа римских пленников. Такой неожиданный поворот в политике по отношению к Восточной империи объясняется, видимо, тем. что внимание Аттилы было в это время уже обращено на Запад.

Восточное правительство, в свою очередь, стремилось к урегулированию отношений с гуннами. С этой целью Феодосий II даже официально дал Аттиле титул магистра армии[88] и даже выплатил ему положенное жалованье. Конечно, это не означало, что в управление гуннскому королю передавалась какая-то значительная часть Империи. С точки зрения константинопольского правительства это, с одной стороны, было предоставление самого великого почета, какой можно предоставить варварскому королю, а с другой, означало признание власти Аттилы над всеми варварами, живущими за пределами Империи. Это в известной степени внесло бы некоторый порядок в отношениях между Империей (по крайней мере, ее восточной частью) и варварским миром к северу от дунайской границы. Наконец, в Константинополе могли надеяться, что, приняв этот титул, Аттила тем самым косвенно признает себя подданным императора. Аттила, действительно, принял титул, но особенного значения ему не придал и был готов в любое время от него отказаться. Как говорилось выше, Аттила считал себя равновеликим с императором и этим отличался от других варварских королей.

Аэций, в это время фактически возглавлявший правительство Западной империи, стремился сохранить хорошие отношения с гуннами. Дело было не только в силе гуннов, но и в том, что само существование Гуннской державы и возможный союз с ней Империи сдерживал тех варваров, которые уже обосновались на территории Западной Римской империи. Благодаря своим дипломатическим усилиям Аэций сумел долго поддерживать хорошие отношения с гуннами, тем более что гунны дважды помогли ему не только вернуться в Италию, но и занять высокое положение в правительстве. В какой-то степени само его высокое положение обеспечивалось союзом с грозными гуннами. Между Западной империей и Гуннской державой был заключен договор. В отличие от договоров с Восточной империей этот договор не предусматривал денежных выплат гуннам[89]. Гунны явно и сами были заинтересованы в таких отношениях и не хотели никаких обострений. Чтобы уберечься от таких обострений, они взяли в заложники сына Аэция Карпилиона. Однако Аттила такие отношения прервал. Он уже доказал свою силу Восточной империи, и для дальнейшего укрепления своего престижа ему были необходимы победы и над Западной империей. Римская империя все еще обладала огромным престижем у варваров, и победа над обеими ее частями резко возвышало бы Аттилу в глазах всего тогдашнего мира. Возможно, на конфронтацию с Западом Аттилу толкали и экономические соображения. Как гунны исчерпали возможности Северного Причерноморья и из-за этого переселились за Карпаты, так теперь, может быть, эти земли тоже уже не давали достаточных средств для существования гуннского скотоводства. Он мог рассчитывать приобрести какие-то земли на западе, но вероятнее всего, все же не непосредственно на территории Западной империи. Тем не менее он потребовал от Валентиниана III уступки половины территории его империи. Это могло бы дать гуннам новые богатства и компенсировать экономические потери, если они, конечно, были.