История Венецианской республики

Надо полагать, никто особых иллюзий не питал, понимая, что Венеция празднует не что иное, как вступление в войну. Филиппо Мария Висконти строил коварные замыслы, сидя в центре своей миланской паутины, сорокалетний Франческо Сфорца был полон сил и амбиций, Козимо Медичи во Флоренции постоянно ощущал угрозу из Милана и при этом был озабочен нарастающим венецианским влиянием в Ломбардии… Почти каждое итальянское государство, большое или малое: Генуя, Мантуя, Болонья, Римини, Римская империя, Папская область, Неаполитанское королевство, владения Арагонской, Анжуйской династии, многие другие — все теперь вовлекались в цепную реакцию — результат долгих запутанных споров. Если каждая сторона строила свою политику на конфликтах, нетерпимости к соседям и преследовании собственных интересов, откуда было взяться долгому миру? Вероятно, не многие его и желали, и уж во всяком случае, никто из кондотьеров. Хотя на этих страницах мы упомянули лишь о немногих, полуостров был ими переполнен. Они рыскали по Италии, изыскивая, где бы запалить огонь вражды.

Пожалуй, главной силой, которая в то время стремилась к миру, была Венеция. Только она, имея сухопутные владения, раскинувшиеся теперь почти на 200 миль к западу, не имела потребности в дальнейших завоеваниях. Зато она испытывала жестокую потребность в агентах в Милане, которые сообщали бы ей, что замышляет герцог, способный на любую неожиданность и любое предательство. Из тех, кто позарился на его трон, Франческо Сфорца не только имел наибольшие шансы, он был еще и дружественно настроен по отношению к Венеции. Но вдруг, не прошло и года со дня подписания Каврианского мира, Филиппо Мария обратился против своего зятя и с помощью папы попытался отнять у него дарованные ранее владения. Венеция пообещала Франческо Сфорца поддержку, и война вспыхнула вновь. В сентябре 1446 года венецианская армия разгромила миланцев у Казальмаджоре, перешла Адду и к началу зимы встала под стенами Милана.

В отчаянных поисках помощи. Филиппо Мария обращался к папе, к Альфонсу V Арагонскому, ставшему теперь еще королем Неаполя и Сицилии, к королю Франции. Он обратился даже к своему старому врагу Козимо Медичи, играя на всем известном заблуждении, будто Медичи боится Венеции. Наконец, ему пришлось положиться на милость своего зятя, официально подтвердив его права и назначив его генерал-капитаном миланской армии. Сфорца как раз этого и добивался, его очень занимали его дела в Романье, куда он не успевал добраться, несмотря на все нападки Козимо. Он знал, что венецианцы не захватят Милан, даже если пожелают, а чем он дольше ждет, тем больше возможностей предоставляет своему тестю. Поэтому в середине лета 1447 года он все же покинул Милан.

Но он промедлил слишком долго. Он был еще в пути, когда 13 августа, после недельной болезни, Филиппо Мария скончался. Будь Сфорца рядом, он захватил бы власть и поставил соперников перед свершившимся фактом. В его отсутствие началась сумятица. Фридрих III Австрийский, император Священной Римской империии, объявил, что Милан отходит под власть его короны, Альфонс Арагонский мягко возражал, что Филиппо Мария на смертном одре назвал его имя. При этом Альфонс умудрился ввести в Кастелло отряд своих войск и водрузить свое знамя над одной из башен. В то же время совсем неподалеку, в Асти, стояла французская армия, готовая расширить владения Карла, герцога Орлеанского, который являлся родственником Филиппо Марии через его сводную сестру Валентину Висконти, и потому имел законное право претендовать на престол.

Среди этой неразберихи народ Милана взял власть в свои руки. Арагонцев выпроводили из Кастелло, а сам замок разрушили до основания как символ деспотизма. Комитет из двадцати четырех «капитанов и защитников свободы» объявил о создании Золотой Амброзианской республики в честь их любимого покровителя святого Амброзия. Это было смелое заявление о независимости, и если бы Милан поддержали другие города герцогства, то при поддержке Венеции новая республика вполне могла бы сохраниться. Но мелкие города оказались настроены враждебно. Некоторые, например Алессандрия, Новара и Комо, встали под амброзианское знамя, прочие усмотрели долгожданную возможность выйти из-под миланского господства. Лоди и Пьяченца сразу передались под покровительство Венеции.