История Венецианской республики

Пятнадцатого апреля 1509 года, всего через сутки после объявления войны, французские солдаты вошли на венецианскую территорию. Наемники под командованием Орсини, всей семьей сопротивлявшихся давлению папы, защищались так же успешно, как за год до этого отбросили армию Максимилиана. Они сражались яростно, и первые три недели, казалось, силы были равны. Однако 9 мая они так увлеклись, грабя только что отбитый город Тревильо, что прозевали момент, когда французы перешли Адду в паре миль западнее. Темпераментные кондотьеры начали обсуждать, как им поступить в таком положении, и не сошлись во мнениях. Альвиано, как более молодой и горячий, предлагал сразу помериться силами. Осторожный Питильяно резонно напоминал об инструкциях из Венеции, запрещавших ввязываться в бой с сомнительным исходом. Он предлагал потерпеть и подождать. Как старший, он мог бы настоять на своем, но Альвиано его не послушался и увел свою часть войска к деревне Аньяделло, где встретил французскую армию.

Кажется, приказ к началу атаки отдал сам король Людовик. Сам ли Альвиано принял решение уклониться от битвы или его склонили к этому советами, неизвестно. Во всяком случае, он быстро послал гонцов за помощью к Питильяно, который находился в паре миль от него, поднял пушки на холм среди виноградников и открыл огонь. Венецианцы получили несомненное преимущество позиции. Дважды де Шомон,[229] французский вице-король Милана, бросал свои войска в атаку. Первый раз — кавалерию, затем — полк швейцарских пикинеров. Но виноградники и оросительные канавы, отделявшие их от венецианских позиций, всякий раз тормозили атаку. Потом начался дождь, превратив истоптанную землю в месиво. Со своей стороны, Альвиано мог пустить свою кавалерию по более твердому и пологому склону, поэтому без труда отразил обе атаки и удерживал противника в долине, где его было удобно обстреливать из пушек, хоть они и были наклонены вниз.

Если бы в этих обстоятельствах Питильяно ответил на многократные просьбы кузена о помощи, Венеция выиграла бы сражение и в истории республики эта победа заняла бы важное место. Но Питильяно не ответил. Он по-прежнему предпочитал уклоняться от битвы. Он словно не понимал, что за этим последует. Когда Альвиано еще удерживал превосходство, неожиданно показался король Людовик с основной частью армии, а сзади в то же время начал атаку французский арьергард. Окруженные с трех сторон, итальянцы не выдержали. Из кавалерийских отрядов два в беспорядке бежали. Пехоту, которой бежать было некуда, перебили на месте. Сам Альвиано, несмотря на жестокую рану в лицо, сражался три часа, пока его не схватили.

Венецианцы потеряли около четырех тысяч человек, в том числе целый полк пикинеров, который привел в Романью другой кондотьер, Нандо да Бризигелла. Они полегли все до одного. Но дороже всего это поражение обошлось республике с моральной точки зрения. Большая часть кавалерии уцелела, так же как и несколько тысяч человек, находившихся под командованием Питильяно, не принявшем участия в сражении. Но наемное войско снова доказало свою ненадежность. Поскольку у наемников отсутствуют такие качества национальной армии, как патриотизм, защита семейного очага, надежда на удачу и поддержку родной земли или хотя бы страх наказания за трусость, они имеют свойство сбегать, как только исчезает перспектива хорошего заработка либо военная удача оборачивается против них. Питильяно ничего не оставалось, как бессильно и, как многие надеялись, пристыженно наблюдать, как дезертирует один отряд за другим. Те немногие, что остались ему верны, не составляли боевой силы, с которой он мог бы продолжать кампанию, даже если бы хотел. Ему оставалось только отступить к Венеции со всей скоростью, на какую он был способен.

Вести о катастрофе добрались до Венеции 15 мая к десяти часам вечера. Марино Сануто посчастливилось присутствовать на обычном заседании savii, когда прибыл гонец. Он рассказывает, как воцарилась гробовая тишина, в которой прозвучали все подробности венецианского поражения, бегства Питильяно, имена убитых и раненых, знакомые чуть ли всему городу. Немедленно призвали дожа и сенат и, несмотря на поздний час, провели экстренное заседание. «Дож, — замечает Сануто, — выглядел полумертвым». Слухи расползались по городу, как пожар. Горожане спешили к Дворцу дожей, так что вскоре внутренний двор оказался забит народом. Все требовали официальной информации, надеясь, что правда не так ужасна, как слухи.