История Венецианской республики

История осады, а также героической и в конечном счете успешной обороны, в которой участвовало около 600 рыцарей — многие из них, как великий магистр Жан да ла Валет, были уже пожилыми людьми — и меньше чем 7000 солдат, включая наемников и местное ополчение, — одна из великих исторических эпопей: но в этой книге для нее нет места. Рыцари ордена Святого Иоанна успели утратить ту небольшую военно-стратегическую роль, которую играли со времени их высадки на Мальту в 1530 году, когда остров был отдан им в аренду Карлом V за номинальную плату в один фалькон, вносимую ежегодно в День поминовения усопших. Как госпитальеры они все еще исполняли свой долг: их Великий госпиталь, открытый для всех, был известен во всем христианском мире. Но реальной боевой силы против турок они собой не представляли.

С другой стороны, сама Мальта занимала ключевую позицию в Центральном Средиземноморье, будучи природным барьером между удерживаемым турками Триполи и Сицилией, которая была частью владений Филиппа Испанского. Если бы Мальта пала и перешла в руки Сулеймана, вместе со своей замечательной гаванью, то угроза Сицилии стала бы реальной и немедленной, да и Южная Италия вряд ли избежала бы той же участи. В таких обстоятельствах весьма удивительно, что Gran Soccorso (большая поддержка) — девятитысячная испанская армия, которая в конце концов пришла на помощь к уже отчаявшимся рыцарям в сентябре — не была более многочисленной и настолько задержалась. Тем не менее ее прибытие было решающим. Армия султана, более чем наполовину лишенная боеспособности из-за дизентерии и лихорадки, сняла осаду и погрузилась на корабли; христианский мир ликовал. После пяти столетий почти непрерывного наступления турки наконец были остановлены. И спустя год почти в тот же день пришли не менее хорошие новости: Сулейман Великолепный умер.

Турки были остановлены; но не было признаков, что они остановлены навсегда. Действительно, к тому времени, как восьмидесятипятилетний Пьетро Лоредано сменил Джироламо Приули на посту дожа[256] в ноябре 1567 года, уже были основания подозревать, что новый султан, Селим II, замышляет крупный завоевательный поход. На этот раз, однако, в поле его зрения попала не Мальта, а Кипр.

О Селиме, прозванном Пьяницей, принято говорить, что его широко известная решимость завладеть островом возникла благодаря не менее известной любви к тамошним крепким винам. В действительности стратегическая ценность острова была столь же очевидна, как богатство и плодородие его почвы; удивительно, что отец Селима, Сулейман, ничего не предпринимал прежде в течение долгих лет, чтобы избавить себя от нежелательного присутствия христиан на расстоянии менее чем в пятьдесят миль от своих южных берегов. В феврале 1568 года до Риальто дошли сообщения о различных интригах, возникающих под влиянием турок среди кипрских местных жителей, о многих из которых было известно, что они не испытывают любви к своим венецианским господам: ходили зловещие слухи о турецких кораблях, тайно замеряющих глубину в кипрских гаванях, даже о гигантской мине, изготовленной под большим секретом в Фамагусте и готовой к взрыву при подходе турецкого флота. В то же самое время пришли более достоверные, но не менее неприятные сведения, что Селим, который до сих пор продолжал кампании своего отца в Венгрии, заключил восьмилетнее перемирие с новым императором Максимилианом II и, следовательно, получил возможность свободно использовать все свои ресурсы для нового предприятия.

В свете этих сообщений венецианский сенат пребывал в нерешительности. Несомненно, необходимо было как-то подготовиться, чтобы встретить ожидаемое нападение; с другой стороны, при вступлении на престол Селим охотно подписал мирный договор с республикой. Кроме того, подобные тревожные сигналы были и раньше, и скрытая дипломатия — иногда при помощи осторожного и хорошо подготовленного подкупа — обычно давала нужный результат. В любом случае нельзя было делать ничего, что могло вызвать раздражение султана, который еще не привык к власти и отличался непостоянным характером. До конца 1569 года продолжались дискуссии, окончательные решения было еще труднее принять из-за неурожая, случившегося в том году, что вызвало голод во всей Италии, и из-за произошедшего в полночь 13 сентября загадочного взрыва в Арсенале, при последовавшем пожаре выгорела большая часть участка между Арсеналом и церковью Сан Франческо делла Винья, сгорел монастырь Селестии и еще три церкви. Неизбежно заподозрили преступный замысел, но доказать ничего не удалось.