История Венецианской республики

Когда на Крит прибыли молодые французские дворяне, Морозини отправил их под защиту одного из внешних бастионов на прибрежной стороне. Однако встретил отказ. Не для того французы проделали столь длинный и не самый приятный путь, чтобы теперь ползти в грязи до некоего передового аванпоста, чтобы терпеливо и молча ждать там следующей турецкой атаки. Вместо этого они потребовали организовать главную вылазку, которая, по словам одного из участников, заставила бы врага снять осаду. Морозини очень предусмотрительно воспрепятствовал этим порывам. Он предпринял уже десятки вылазок, ни одна из которых не дала положительного результата. Оставшиеся воины — их было меньше 5000 — не смогли бы защитить проломы в стенах, которые постоянно пробивали турецкие подрывники. Но доводам Морозини не вняли. Как впоследствии напишет французский историк Де Жарри:

Господин де Ла Фейяд добивался только незамедлительных действий и собственной славы: он же, возвращаясь во Францию, скажет, что при осуществлении героической атаки на Крите потерял 7 или 8 сотен граждан республики, находившихся в его распоряжении. Впоследствии он еще пожалеет об этом.

Когда он понял, что генерал-капитан не сдвинется с места, Ла Фейяд, открыто выражая недовольство нерешительностью венецианцев, объявил, что намеревается подготовить собственную атаку без поддержки с их стороны. Что, собственно, и произошло 16 декабря, когда он, символически вооружившись хлыстом, возглавил войско, насчитывавшее (как уже было сказано) не 500, а лишь 280 солдат. Турки свирепо отразили эту атаку, однако французы, несмотря на свою безрассудную храбрость, продемонстрировали нечеловеческое мужество и отогнали турок на 200 ярдов, удерживая захваченную территорию в течение двух часов, уничтожив около 800 воинов противника до того, как вновь прибывший батальон турецких янычар все-таки заставил их ретироваться. Граф де Вильмор, граф де Таван и еще около 40 солдат были убиты, более 60 — тяжело ранены, в том числе маркиз Обюссон. Ла Фейяд, истекающий кровью из-за нанесенных ему трех ран, был последним, кто вернулся в крепость.

Атака была великолепна, однако она не помогла ни Венеции, ни Криту. Когда она завершилась, многие молодые герои оказались ранены. Они отбыли в течение недели, но многие их них — даже те, кто чудом остался невредимым, — никогда больше не увидели Франции. С острова они увозили страшный груз — чуму.

Вскоре после того, как оставшиеся в живых высадились в Тулоне, другая армия, еще более многочисленная, профессиональная и лучше экипированная, направилась из Франции в Кандию. В конечном итоге послу Венеции — Джованни Морозини, родственнику знаменитого генерал-капитана — удалось убедить Людовика XIV как представителя христианства взять ответственность на себя. И уже весной 1669 года была оказана первая помощь с его стороны — 6000 солдат, 300 лошадей и 15 пушек, которые доставили флотом из 27 транспортных и эскортом из 15 военных кораблей. Но даже тогда Людовик XIV попытался скрыть это от своих турецких друзей: флот двигался не под флагом французского королевского дома, а под папским флагом с перекрещенными ключами.

Отряд в составе примерно 4000 крепких солдат, возглавляемый герцогом Бофором и герцогом Ноэлем, прибыл 19 июня. Они были потрясены тем, что увидели. Один из офицеров написал:

Положение города было ужасным: улицы покрыты пулями, пушечными ядрами, следами от мин и гранат. Не было ни одной церкви или обычного дома, которые бы не подверглись обстрелу или не превратились в каменные обломки от выстрелов вражеских пушек. Дома стали жалкими убежищами, не более того. Повсюду зловоние вызывало тошноту; на каждом углу можно было натолкнуться на труп, раненого или калеку.

Тотчас же история Ла Фейяда начала повторяться, поскольку вновь прибывшим не терпелось вступить в бой.