История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Даже в этот ранний период возвеличение мадьярского языка неологистами было чревато потенциальным конфликтом с их коллегами, принадлежавшими к немадьярским народам, также населявшим страну. Эта тенденция содержала опасность трансформации более широких представлений о «хунгарском» патриотизме в более конкретное и узкое понятие мадьярского национализма, направленного против всех других «национализмов» — румынского, сербского, хорватского, словакского. Эта тенденция усиливалась чувством социального и культурного превосходства у венгерского дворянства (позднее передавшимся как венгерской интеллигенции, так и представителям среднего сословия) по отношению ко всем этническим меньшинствам, которые, за исключением хорватов, не имели собственной феодальной элиты. И все же пользу, которую принесли неологисты, трудно переоценить. Представить ее можно даже количественно: они ввели в обиход не менее 10 тыс. новых слов (многие из которых употребляются и сегодня), приспособив венгерский язык к выполнению целого ряда новых для него функций. Но самое главное, они дали носителям венгерского языка чувство интеллектуальной уверенности, поскольку на нем теперь с легкостью можно было обсуждать любые явления и взаимосвязи, существующие в постоянно меняющемся современном мире. Особое коммуникативное значение в этот период приобрела литература, ибо новые литературные темы и стили способствовали генерированию новых вкусов, эмоций и этических норм, осваивая которые, венгерское общество адаптировалось к современности.

Дебаты по поводу выработки норм нового литературного языка сначала концентрировались вокруг поэзии Михая Чоконаи-Витеза — лирического поэта, мастерски владевшего и изысканной техникой рококо, и стилистикой фольклорного стихосложения. Он был также одним из первых поэтов Венгрии, мечтавшим зарабатывать себе на жизнь исключительно литературным трудом. Вместе с неологистами венгерская словесность получила еще и Даниэля Бержени, «венгерского Горация», лирика которого отражала поиски устойчивых моральных ценностей и содержала надежду на возрождение героического прошлого венгерского дворянства; а также Йожефа Катону, автора знаменитой национальной драмы «Банк-бан» (1820) (о событиях XIII в. — времени правления короля Эндре II), воспринимавшейся как смелый протест против засилья иностранцев, нищеты крепостных и гнета тирании. Драма Катоны в течение нескольких лет никак не могла пробиться на сцену, хотя публичные театральные постановки на венгерском языке шли в Пеште с 1790 г.

Расцвет языкознания и литературы был поддержан типографами и издателями, также стремившимися внести свою лепту в развитие научной и литературной жизни страны. Особую известность среди них обрела «династия» Траттнеров. Янош Траттнер был издателем «Тудоманьош дюйтемень» («Научный сборник»), который начал выходить в 1817 г., а также «Ауроры» — литературного альманаха (первый выпуск в 1821 г.), стимулировавшего творчество молодых талантов, а также публиковавшего произведения близких друзей издателя, таких, как Казинци, Андраш Фай или Ференц Кёльчеи. Отличавшийся строгостью эстетических и этических принципов, Кёльчеи позднее стал одним из самых выдающихся ораторов Венгрии, возглавив либеральную оппозицию на заседаниях государственного собрания в период реформ 1830-х гг. Самое знаменитое его философско-политическое стихотворение «Гимн» было написано в 1823 г. в атмосфере общественного возбуждения, вызванного неконституционными притязаниями Франца I, а затем стало текстом венгерского национального гимна. К началу заседания государственного собрания в 1825 г. молодой поэт Михай Вёрёшмарти опубликовал романтический национальный эпос «Бегство Залана» (1825), живописующий один из подвигов Арпада времен венгерских завоеваний.