История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

После того, как вновь сократили число средних школ, необдуманно открывшихся в начале 1960-х гг., материальное обеспечение и профессиональная подготовка педагогов постоянно улучшались. В результате школьное образование вновь приблизилось к тем высоким стандартам, которыми оно отличалось в период fin-de-siècle, а также в межвоенное время. И хотя сохранялась та огромная пропасть, которая всегда существовала между отдельными престижными гимназиями Будапешта и новыми учебными заведениями в маленьких городах, в среднем все 200 тыс. или около того венгерских школьников вполне отвечали любым международным критериям подготовки. В высших и средних специальных заведениях, в которых обучалось порядка 65 тыс. студентов в середине 1970-х гг., уже не практиковали проведение облегченных вступительных экзаменов для детей «из рабочих» семей (хотя им по-прежнему оказывалось предпочтение, если абитуриенты набирали равное количество баллов). Привилегии для отпрысков номенклатуры также не влияли серьезно на состав студенческой аудитории, где, в целом, главенствовал принцип личных заслуг. Основным препятствием на пути повышения уровня обучения являлся процесс антиселекции, которая утратила, конечно, то всеподавляющее значение, которое она имела в 1950-х гг., но все же продолжала ощущаться при подборе преподавательского коллектива, особенно на факультетах общественных наук. В результате профессура, владеющая несколькими иностранными языками и имеющая международную известность, могла преподавать бок о бок с личностями (и часто была подчинена им), основное достоинство которых состояло в их политической благонадежности.

Расходы на социальное обеспечение составляли от 12 до 16 %, а на образование — 4–6 % национального дохода (в то время по обоим показателям Венгрия сравнялась со Скандинавией или несколько отставала от нее и от некоторых, но далеко не всех западноевропейских стран). Формируя свою политику в области культуры, режим стремился оказать еще более глубокое воздействие на внутренний мир граждан. Эта политика строилась с учетом того факта, что у людей начали появляться новые желания и потребности, обусловленные ростом материального достатка, несколько большим объемом дарованных им гражданских свобод и постепенным расширением доступа ко всему остальному миру. Режим считал своим долгом не только удовлетворять эти потребности, но и сам стимулировал их развитие, особенно в области культуры, используя, как правило, довольно сложные методы влияния и контроля. Эти методы на венгерском языке назывались «стратегией трех Т» (tilt, tũr, támogat). На практике это означало деление всей культурной продукции на три основные категории: запрещенные, дозволенные, поощряемые. Те деятели культуры, которым по каким-то причинам не был свойствен столь широко распространенный в те времена инстинкт самоцензуры и которые вследствие этого могли нарушать относительно немногочисленные, но твердо установленные табу (неприкосновенность однопартийной системы, признание руководящей роли партии в деле достижения общенациональных целей; советско-венгерские отношения, участие Венгрии в Варшавском договоре и, разумеется, события 1956 г.), а также личности, обладающие ярко выраженным антимарксистским мировоззрением, вообще не получали возможности общаться с аудиторией. Издательствам, киностудиям и т. д. было запрещено представлять публике те произведения, которые считались враждебными существующему политическому строю или же подрывавшими общественную нравственность. Перекрыть им кислород было не очень сложно, поскольку вся инфраструктура культуры также являла собой в высшей степени централизованную и огосударствленную систему учреждений и организаций. Следующую, дозволенную, категорию составляли произведения искусства или научные труды, которые считались безвредными, но не представлявшими особого интереса с точки зрения режима, его социально-политических целей и задач. Авторам этих работ давали возможность появляться на публике и даже подчас им доставались премии или субсидии, от которых столь сильно зависело функционирование всей культурной сферы. Однако их финансирование не шло ни в какое сравнение с той материальной поддержкой, которая обрушивалась на тех творцов культуры, чья деятельность в действительности или же только в представлении власть имущих воплощала «социалистическую систему ценностей».