История викингов. Дети Ясеня и Вяза

Впервые оно встречается в записях «Бертинских анналов» от 839 года. В составе византийской делегации, прибывшей ко двору франкского императора, была группа людей, которых в латинском тексте назвали Rhos, хотя само слово больше похоже на греческое (вероятно, так их называли византийские послы). По словам византийцев, по дороге в Константинополь эти люди претерпели столько бедствий от враждебных местных племен, что им было бы безопаснее вернуться домой через Западную Европу. Император Восточной империи от их имени просил у франков помощи. Далее хроника рассказывает, что франки изучили ситуацию и определили, что эти люди шведы (и, соответственно, задержали их как шпионов); в тексте даже говорится, что их правителя звали Хакон. Достаточно показательно в этом первом упоминании о русах не только то, что они были частыми гостями в Константинополе (настолько, что у византийцев было для них отдельное название), но и то, что в этот период им еще недоставало мощи, чтобы обеспечить собственную безопасность.

Кроме этого, русы упоминаются в «Гомилиях» византийского патриарха Фотия, написанных в 860 году. Однако основным историческим источником об их деятельности в IX веке остается так называемая Повесть временных лет, вероятно составленная в Киеве в начале XII века. В ней говорится, что русы прибыли на восточные берега Балтики примерно в 860-х годах и быстро обложили данью коренные славянские племена. Их прогнали, но — во всяком случае, так гласит этот источник — после периода междоусобных распрей славянские племена якобы отправили к русам послов с просьбой навести порядок на их земле. Рассказывают, что правителями были выбраны три брата — Рюрик, Трувор и Синеус. Рюрик занял остров к северу от того места, где позднее вырастет Новгород (Хольмгард на древнескандинавском языке), а после смерти братьев взял под контроль их территории. Несомненно, в Повести временных лет есть изрядная доля ретроспективной легитимации, но то, что в IX веке в окрестностях Волхова происходило какое-то организованное движение скандинавов, вполне убедительно подтверждают археологические данные.

В арабских текстах русы появляются под именем аль-руссия, но очевидно, что за всеми этими перекликающимися наименованиями в разных языках стоял какой-то один изначальный термин. Предположительно, это было самоназвание, и ученые много дискутировали о том, каким оно было. Особое внимание в этой связи привлекал район Рослаген на восточном побережье Центральной Швеции, название которого примерно означает «земля гребцов». Хотя очень немногие считают, что русы на самом деле приходили только и исключительно из этого региона, это довольно правдоподобная версия, поскольку она подразумевает прямую связь со Швецией (о которой говорят «Бертинские анналы») и с путешествиями на гребных судах. То же слово лежит в основе современного финского названия Швеции — Руотси. Возможно, скандинавы изначально называли гребцами тех, кто путешествовал по восточным рекам — любопытный собирательный термин для маленьких отрядов из нескольких человек, полагающихся только друг на друга, путешествующих в одиночку и без защиты по огромным просторам. Вероятно, смысл этого слова был очевиден для тех, с кем встречались эти люди, и можно догадаться, почему название с такой легкостью прижилось.

* * *

— Кто вы такие? — Мы с корабля, мы его команда, я и эти парни. — Может быть, эти гребцы снова приедут в следующем году и привезут на продажу столь же замечательные вещи? — Будем надеяться.

* * *

Со временем значение этого слова явно изменилось, превратившись из повседневного обозначения в общий этноним речных торговцев — и, что особенно важно, людей, которые обеспечивали этим предприятиям вооруженное сопровождение. Удивительным образом русы стали ассоциироваться с одним конкретным видом деятельности — торговыми плаваниями на восток. Нам следует с осторожностью относиться к внеисторическим сравнениям, но здесь напрашивается поразительно близкая параллель с метисами Канады и северных регионов Соединенных Штатов. Метисами называли людей разного происхождения, ведущих сходный образ жизни (в данном случае занятых торговлей мехом) и со временем менявшихся под его влиянием. Эмоциональные связи, браки и прочие союзы с местным населением давали приходящим звероловам защиту, доступные лишь избранным ценные знания и доступ к системе родственных связей со всеми сопутствующими преимуществами. Именно такую картину и почти в том же контексте слияния культур в приречных регионах мы наблюдаем у русов. Они, как и метисы, были voyageurs.

Очевидно, не все русы были скандинавского происхождения, но скандинавы (вероятно, в основном из Швеции) всегда явно доминировали среди них и занимали большинство командных позиций. Два арабских источника прямо приравнивают русов к скандинавам, ясно давая понять, что авторы считали эти термины взаимозаменяемыми. Однако слово «русы» могло употребляться более широко и обозначать северных чужеземцев в целом.