История Византии

В понедельник, 28 апреля 1091 г., две армии сошлись лицом к лицу рядом с устьем реки Марицы. В состоявшейся на следующий день битве печенеги – чьи жены и дети в соответствии с варварским обычаем последовали за ними на войну – были практически полностью разбиты. Немногих выживших взяли в плен и затем пополнили ими ряды византийских войск; подавляющее большинство печенегов погибло в ходе страшной резни. Ни имперской армии, ни половцам это не делает большой чести, однако в этом сражении византийцы одержали самую значительную победу со времен Василия II. Она не только избавила империю от печенегов на следующие тридцать лет, но и преподнесла серьезный урок другим племенам. Но что еще более важно, эта война укрепила позиции самого василевса. Теперь он наконец доказал, что способен вернуть империи хотя бы часть ее былого величия. Алексей, который через несколько дней после победы гордо проехал на коне по улицам Константинополя к собору Св. Софии, мог теперь уверенно смотреть в будущее – чего ни разу не случалось за десять лет его правления.

В конце 1094 г. Алексей Комнин принял посольскую миссию из Рима. На троне понтифика уже семь лет находился Урбан II, который всеми силами стремился улучшить отношения между Константинополем и Святым престолом. Предшественник Урбана Григорий VII анафемствовал Алексея и вдобавок заключил союз с ненавистным для василевса герцогом Апулийским. Григория, в свою очередь, ужаснуло известие о том, что император стал союзником Генриха IV. Так что ко времени смерти Григория в 1085 г. отношения между Римом и Константинополем были крайне плохими – впрочем, как и на протяжении последних столетий за кратковременными исключениями. Когда Урбан взошел на папский трон три года спустя, то начал примирение с Византией с аннулирования анафемы; император, который ранее закрыл все латинские церкви в Константинополе, ответил тем, что вновь открыл их. Состоялся обмен письмами, и постепенно разрыв начал сглаживаться, так что к моменту прибытия папского посольства в Константинополь Алексей и Урбан уже наладили дружеские отношения.

Легаты пригласили представителей православной церкви на великий церковный собор, который должен был состояться в ближайший март в Пьяченце. Алексей сразу же принял это приглашение, увидев здесь великолепную возможность обратиться к Западу за помощью против турок. Ситуация в Анатолии сейчас выглядела гораздо лучше, чем за все то время, что прошло со дня битвы при Манцикерте, и отвоевание Малой Азии представлялось теперь вполне возможным. Но достичь этого все равно казалось весьма затруднительно без военной помощи Запада, и церковный собор представлялся василевсу как раз тем местом, где можно ненавязчиво попросить о ней. Византийские делегаты хорошо справились с порученной им работой, сделав в своих выступлениях упор не на трофеях, которые могли быть добыты в войне с турками, а на религиозных аспектах: на страдании христианских общин Востока, на колонизации Малой Азии мусульманами, на присутствии армий неверных у самых ворот Константинополя и на явной исламской опасности, которая угрожала не только империи, но и всему христианскому миру.

В особенности был впечатлен папа Урбан. Когда он возвращался к себе домой во Францию, в его сознании постепенно созрел план, по своей амбициозности превосходивший все идеи, когда-либо возникавшие у Алексея: папа замыслил священную войну, в ходе которой объединенные силы Европы выступили бы против сарацин. Поэтому Урбан созвал новый собор, который должен был состояться в Клермоне 18 ноября, – папа пообещал, что там он сделает заявление, исключительно важное для всего христианского мира. Когда настал этот день, то толпы народа, собравшиеся послушать понтифика, оказались столь многочисленны, что пришлось отказаться от идеи проведения собора в церкви – папский трон был установлен на высоком помосте за восточными воротами города.

Текст речи Урбана до нас не дошел, но содержание ее в общих чертах известно. Он заявил, что долг западного христианства – силой освободить христианский Восток. Все те, кто согласится на это «из одной лишь преданности вере, а не из соображений обретения почестей или богатства», умрут разрешенными от грехов. Великая крестоносная армия должна выступить в праздник Успения, 15 августа 1096 г. Ответ на его слова был поистине поразительный. Предводительствуемые епископом Пюисским Адемаром, несколько сот человек – священники и монахи, аристократы и крестьяне – дали торжественное обещание выступить на Восток. Первый крестовый поход начался.