История Византии. Том I

Уже в эти годы, в перерывах между сражениями и дипломатическими переговорами, в походных палатках и на бивуаках Прокопий, вероятно, вел дневники, куда записывал свои впечатления, беседы с очевидцами, набрасывал характеристики наиболее выдающихся политических деятелей и полководцев, с которыми встречался. Он интересовался всем, но особое его внимание привлекали тайные пружины политических драм, секреты дипломатических переговоров, заговоры, которые плелись при дворах варварских правителей и в константинопольском дворце. Доверие и высокое покровительство Велисария открывали ему доступ ко многим скрытым от посторонних глаз документам. Сведущ был Прокопий и в военных делах.

Отдавая дань уважения древности, Прокопий всем своим существом тяготел к современности.

Свой замысел — создать обширный труд, который бы во всей полноте сохранил для потомства именно современные события, — Прокопий осуществил между 545 и 550 гг., когда написал «Историю войн Юстиниана». Первая редакция увидела свет в 551 г.[43] Издание этого труда принесло Прокопию признание читателей и одобрение двора.

Шестнадцать лет спустя Прокопий пишет «Трактат о постройках Юстиниана»[44], прославляющий в неумеренно хвалебных тонах строительную деятельность этого императора. Прокопий, видимо, настолько угодил деспотическому правителю своим льстивым панегириком, что, возможно, именно в награду за него был назначен на высокий пост префекта города и получил титул illustris (позднейшие писатели называют его патрикием)[45]. События последних лет жизни и дата смерти Прокопия до сих пор остаются неизвестными.

Как в жизни, так и в творчестве Прокопия была глубоко трагическая и вместе с тем бросающая тень на его нравственный облик двойственность. В нем как бы уживались два человека, находящиеся в постоянном противоборстве между собой. Один — несколько суховатый и холодный, замкнутый в себя чиновник, быстро продвигающийся по служебной лестнице, дипломат, обладающий трезвым умом, большой сдержанностью и скрытностью, карьерист, который, зная, как Юстиниан мечтает иметь придворного историка, был готов использовать свой талант писателя для достижения высоких постов. Карабкаясь к вершинам власти, Прокопий использует в качестве опоры свои официальные исторические труды. Незаурядную эрудицию, обширные знания и жизненный опыт он отдает императору, иногда даже пресмыкаясь перед ним и его любимцами и добиваясь таким путем милостей повелителя. В «Истории войн Юстиниана» историк также всячески подчеркивает свою лояльность. Но в этом основном сочинении Прокопия сквозь завесу официозности уже пробивается, правда, пока еще робкая, критика существующего порядка, начинает приглушенно звучать голос того второго человека, который живет в Прокопии. Иногда он позволяет себе в завуалированной форме отметить недостатки правления Юстиниана. Чтобы обезопасить себя от доносов правительственных шпионов, Прокопий перемежает похвалы Юстиниану и его полководцу Велисарию с отдельными критическими замечаниями, в целях маскировки вкладывая их в уста открытых врагов императора.

Другой человек, уживающийся в Прокопии рядом с придворным льстецом, — это страстный обличитель юстиниановского режима, пылающий самой непримиримой ненавистью к самому Юстиниану и императрице Феодоре, а также к их клевретам. Слава не могла заглушить в душе Прокопия глубокой неудовлетворенности своими официальными творениями. Он остро ощущал лживость их концепции, знал, сколько раз приходилось ему кривить душой, скрывая или искажая истинные причины тех или иных событий, приукрашивая деятельность сильных мира сего. Все настойчивее зрело решение написать такое сочинение, где бы можно было тайное сделать явным. Плодом глубоких раздумий, противоборства политических и личных страстей, симпатий и антипатий явилась созданная скрытно от всех, даже самых близких людей, «Тайная история» — произведение единственное в своем роде во всей византийской историографии[46].

Написанная в 550 г. «Тайная история» как бы собрала воедино все жизненные наблюдения автора и с предельной откровенностью обнажила его политические настроения.