История Византии. Том I

Завещание Маврикия было теоретической программой децентрализации — практическими шагами в этом направлении явилось создание экзархатов. Равеннский экзархат возник уже к 584 г., Карфагенский упоминается впервые в 591 г. Оба они представляли собой фактически полунезависимые области, в которых наместник (экзарх) возглавлял как военные силы, так и гражданскую администрацию. Иными словами, создание экзархатов нарушало основной принцип диоклетиановой административной системы, видоизменить которую пытался еще Юстиниан I: строгое разделение властей. Экзарх становился полномочным правителем своей области.

Маврикию пришлось пойти на известное сокращение расходов: были уменьшены суммы, отпускавшиеся на военные нужды, отменены многочисленные празднества, которые торжественно справлялись при предшествующих императорах. По словам антиохийца Евагрия, посетившего столицу в 588 г., Маврикий был прост и нетребователен в быту, не любил пышных приемов, избегал роскошных трапез. Противники насмешливо называли его скупцом.

Сторонник Маврикия историк Феофилакт Симокатта сообщает, что этот император заигрывал с высшей знатью и интеллигенцией столицы. Он искал славы щедрого мецената — покровителя наук и искусств. Растущее недовольство народных масс заставило Маврикия пойти на некоторые серьезные уступки в налоговой политике. У Феофилакта Симокатты встречается упоминание о том, что Маврикий осуществил значительное снижение податей — на ⅓[779]. Одновременно он заботился о благоустройстве городов, в первую очередь столицы, даровав из казны жителям Константинополя 30 талантов золота для ремонта водопроводов[780]. Если эти сообщения верны, в них также можно видеть признак постепенного отхода Маврикия от финансовой политики Юстиниана.

Византия во второй половине VI в.

Однако все уступки правительства Маврикия как знати, так и широким массам населения не принесли желанного умиротворения в стране. Деспотический Юстинианов режим дал заметные трещины. Вновь усиливается значение совета знати (синклит); партии цирка опять начинают активно вмешиваться в политическую жизнь[781]. Все те силы, которые вынуждены были молчать при Юстиниане, теперь поднимают голову; Маврикия критикуют и справа, и слева — кто за самые попытки преобразований, кто за непоследовательность этих попыток, и все вместе — за тяжелое внешнеполитическое и внутреннее положение страны, унаследованное его правительством.

В конце VI — начале VII в. в империи заметен новый подъем народных движений. Постоянные волнения вспыхивали в провинциях, особенно в восточных. Наиболее опасное для правительства восстание произошло в Египте, где к восставшим крестьянам, колонам и беглым рабам присоединились моряки Нильской флотилии. Вождь восстания Исаак проявил незаурядную энергию, создав вооруженные отряды повстанцев, которые совершили даже нападение на остров Кипр.

Почти одновременно в другой части Египта некто Азария встал во главе широкого крестьянского движения. Для подавления народных волнений в Египте византийское правительство принуждено было стянуть войска не только из Александрии и всего Египта, но из Нубии[782].

Вновь подняли голову и городские димы, — как в Константинополе, так и в других городах империи[783].

Ареной народных выступлений вскоре стала и сама столица. Однажды Маврикий вместе с сыном Феодосией участвовал в какой-то умилостивительной процессии. Внезапно кто-то бросил камень в императора, затем полетели и другие. Преемник Юстиниана должен был позорно бежать и искать пристанища в соседней церкви, его сына придворные спрятали под плащом и увели прочь. Тем временем толпа, «желавшая государственного переворота», бушевала на улицах столицы: какого-то человека, похожего на Маврикия, посадили на осла и возили по всему городу; повсюду можно было слышать самые грубые шутки в адрес императора[784].

Непосредственным поводом для этого выступления константинопольских масс явилась нехватка хлеба в столице. Однако действительные причины недовольства Маврикием лежали глубже, и события 602 г. обнаружили в полной мере силу этого недовольства. Эти события подготовлялись уже давно.