История Византийских императоров. От Исаака I Комнина до Алексея V Дуки Марцуфла

И тут впервые латиняне почувствовали коварство своих союзников — как только подошел второй срок уплаты средств за оказываемые услуги, республиканцы потребовали 60 тысяч монет (25 тысяч уже были внесены ранее). Но крестоносцы готовы были уплатить только половину, т.е. 30 тысяч, поскольку количество прибывших рыцарей с солдатами не превышало 12 тысяч человек — явно меньше запланированной ранее численности. Получилось, что крестоносцы вынуждены были нести дополнительные расходы из расчета на каждого воина, и они оказались им не по силам. И тогда Венецианское правительство прекратило подвоз продовольствия. В лагере рыцарей начался голод и болезни, крестоносцы начали промышлять разбоем и грабежом, а некоторые вообще удалились домой[977].

В августе 1202 г. в Венецию прибыл маркграф Монферратский. Хитрость Энрико Дандоло не удивила его, и, встретившись с ним, Бонифаций решил совместно с дожем изменить ранее намеченные планы. Дело в том, что царевич Алексей, сын ослепленного императора Исаака II Ангела, неоднократно обращался с просьбой о помощи к сестре Ирине, супруге короля Филиппа Швабского. И хотя свобода Алексея Ангела со временем уже не стеснялась — царь Алексей III даже освободил его из тюрьмы, юноша решил при помощи пизанцев бежать из Константинополя. Впрочем, говорили, что деньги для бегства брата дала сама Ирина. В 1201 г. на лодке он добрался до Сицилии, где его уже ожидал отряд телохранителей, немедленно доставивших Алексея к сестре. С тех пор каждый день королева молила мужа помочь отцу и вызволить его из темницы, сумев растопить сердце Филиппа. Правда, тот не собирался воевать ради Ангелов, но обещал помочь связями и дипломатией[978].

Осенью того же года, когда приготовления к 4-му Крестовому походу шли полным ходом, Алексей Ангел добрался до Рима, где имел аудиенцию у папы. В скором времени при помощи Германского короля Ангел нашел союзника в лице Бонифация Монферратского, два брата которого Конрад и Ренье состояли на византийской службе и были женаты на царевнах из царского дома. Сам собой в умах родственников родился план восстановления нарушенных Алексеем III Ангелом Комнином прав Алексея на императорство. Конечно, для этого нужно было заручиться поддержкой венецианцев, папы Иннокентия III и тайно изменить план 4-го Крестового похода, вынужденно направив пилигримов в Константинополь вместо Египта. Поэтому для планов Бонифация тяжелое положение крестоносцев на острове Лидо было только на руку. Он и Дандоло просто летели навстречу замыслам друг друга.

С папой дела обстояли не так просто. Следует отметить, что среди специалистов так до сих пор и не сложилось единого мнения относительно того, знал ли Иннокентий III о тайной игре Дандоло и Бонифация. Нередко справедливо утверждают, что при внешнем преклонении перед понтификом венецианцы и вожди крестоносцев не считали нужным во всем согласовывать свои планы с Римом. И потому в какой-то момент времени папа утратил нить управления 4-м Крестовым походом. Не менее убедительны авторы, полагающие, что резкая оценка Иннокентием III последующих событий, о которых мы будем говорить ниже, звучала из уст понтифика совершенно искренне[979]. И тем не менее нельзя забывать, что Иннокентий III являлся одним из самых могущественных Римских епископов за всю историю папства. Это была не та фигура, с которой можно не церемониться. Поэтому едва ли обоснованно верить, что папа был обманут и разыгран «вслепую» маркграфом Монферратским и дожем. С другой стороны, нужно избежать иной крайности выставлять понтифика тайным организатором всей этой трагичной истории. Наверняка Иннокентий III о многом догадывался, что-то знал и, как человек опытный, практичный, был не против решить некоторые стратегические вопросы чужими руками. Но, безусловно, не теряя при этом достоинства Апостольской кафедры. А потому искренне негодовал по поводу актов вандализма, которые случились в пути крестоносного воинства.