История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

Хотя императору в это время исполнилось только 17 лет, но он уже понимал, что столь губительное для Римской империи противостояние Запада и Востока по вопросам вероисповедания сохраняться не должно. Конечно, он не был богословом и никак не мог сформулировать приемлемую для обеих сторон формулу. Поэтому царь сделал то, что представлялось наиболее разумным — в 648 г. приказал снять со стен храма «Эктесис» и опубликовал новый указ «Типос», написанный патриархом Павлом. Он разослал его по всему государству и в Рим папе Теодору.

Как и «Эктесис», «Типос» был составлен в очень осторожных выражениях; в нём констатируется факт наличия разногласий по вопросу об одной или двух волях в Христе, а затем содержится запрет на диспуты по данному предмету.

«Воспрещаем всем нашим подданным католикам спорить впредь каким бы то ни было образом об одной воле и одном действии, двух действиях и двух волях, и чтобы содействовать единству Церкви и отнять всякий предлог у желающих спорить без конца, мы повелеваем снять прибитые пред дверьми Великой церкви этого царствующего города папирусы, касающиеся этого вопроса. Кто дерзнёт противиться этому повелению, будет подвергнут тяжкой каре»[711].

По существу, «Типос» имел благую цель прекратить бесплодные, по крайней мере, на тот момент времени, искания и словопрения относительно тайны Божественного Существа. И такая позиция никоим образом не противоречила старой церковной традиции икономии, заложенной ещё св. Василием Великим и св. Григорием Богословом. Но по мятежной человеческой природе результат получился обратный: вместо того, чтобы прекратить старые смуты и раскол, «Типос» породил новые[712].

В первую очередь, такой оборот дела совершенно не устроил Рим, всегда настроенный довольно ригорично, когда хоть тень сомнения падала на православие престола св. апостола Петра и его авторитет. Помимо этого, Рим исподволь продолжал свою политику дискредитации Константинополя, очередной виток которой начался после выхода в свет «Эктесиса» императора Ираклия Великого. Новый документ, сохранявший неопределённость вероисповедальной формулы, могущий быть истолкованным по-разному, автором которого являлся вечный оппонент Римского епископа, представлял собой удачный объект для атаки. В Риме уже давно убедились в бесполезности доказывания императорам ошибочности, как казалось на Западе, уравнивания Римской и Константинопольской кафедр — ключевая идея византийских самодержцев, последовательно, из поколения в поколение реализуемая ими в жизни. Куда проще и надёжнее, казалось, доказать неправоверие Константинопольского патриарха, чтобы вновь обеспечить Римскому епископу то положение, какое он занимал ранее и должен был занимать, по мнению пап.

В этом плане уже «Эктесис» являлся настоящим «подарком судьбы». «Типос», который не отрекался от прежних заблуждений — а они, объективно, имели место в действительности, — позволял развить успех. Тем более, что ввиду юности императора Константа II ни для кого не являлось тайной: сам он не имеет к содержанию документа, вышедшего за его подписью, никакого отношения. И, как казалось, достаточно опровергнуть «Типос» патриарха Павла, чтобы достигнуть полного успеха, не затронув при этом никоим образом императорского достоинства молодого царя. Конечно, это был лишь один из мотивов, обусловивших жёсткое неприятие Римом «Типоса», помимо сугубо богословского. Но и он сыграл далеко не последнюю роль в развернувшейся трагедии Церкви и её виднейших представителей.

Папа Теодор не успел ответить ничем царю, так как 13 мая 649 г. скончался. Но знамя борьбы поднял его преемник, замечательный деятель Церкви папа св. Мартин, урождённый итальянец, бывший апокрисиарий при царском дворе. Во избежание необходимости подписывать «Типос», Рим решил обойтись без утверждения кандидатуры нового папы в Константинополе, и 5 июля 649 г. св. Мартин (649–653) стал понтификом. Решив в первую очередь разгромить монофелитов, папа немедленно созвал в Риме Собор, которому придал значение «вселенского». На него прибыло 105 епископов из Италии, Сицилии, Африки и Сардинии, а также 37 греческих архимандритов, пресвитеров и монахов[713]. В принципе, это был не самый представительный Собор, если учесть, что только на Востоке к тому времени находилось около 6 тыс. епископов.