История византийских императоров. От Юстина до Феодосия III

Лишь смерть папы Евгения и избрание на Апостольскую кафедру папы Виталиана (657–672), склонного к компромиссу, смягчила ситуацию. Его посланники обратились с письмом не только к царю, но и к патриарху Петру. Церковное общение было восстановлено, стороны внесли имена своих архиереев в диптихи, и в благодарность за это Констант II подарил апостолику роскошное Евангелие, украшенное драгоценными камнями.

Это стало крупным политическим успехом Константинополя, но купленным Римом ценой головы св. Максима Исповедника. Получилось, что из всей Церкви лишь один св. Максим оставался вне общения и с Западом, и с Востоком. Исповедник проживал в это время в Риме в уединённой келье с двумя учениками. Его авторитет был настолько силён, что сам факт несогласия Святого с официальным вероисповеданием рушил все надежды заинтересованных сторон в упрочении отношений. Не удивительно, что вскоре к нему явились царские чиновники и, получив отказ признать «Типос», арестовали св. Максима[721].

В начале 655 г. Святой с учениками был доставлен в Константинополь, где его предали суду. Примечательно, что судили его те же лица, что и творили беззаконие над папой св. Мартином. Однако первые обвинения Исповедника в политических преступлениях сразу же были им опровергнуты, а на упрёк в том, что он является последователем Оригена, Святой тут же анафематствовал его. В этот же вечер в тюрьму к св. Максиму явились сановники с предложением императора вступить в общение с Константинопольской церковью и признать «Типос». Ответ св. Максима сохранился, и он заслуживает того, чтобы быть приведённым полностью.

«Кир (то есть господин — А.В.) Троил, услыхав, что Типос (вероучительный документ, изданный императором Константом. — А.В.) анафематствуется на всём Западе, говорит Святому: «Разве хорошо, что мнение нашего благочестивого владыки (царя) подвергается поношению?» Ответил Святой: «Да, долго терпит Бог к тем, кои побудили владыку (царя) составить Типос, и признали его, и допустили». И говорит Троил: «Но кто же суть те, что побудили или допустили?» И ответил раб Божий: «Представители Церкви побудили, а сановники (сенат) допустили. И вот эта нечисть виновных взыскивается с невиновного и чистого от всякой ереси (выделено мной. — А.В.). Но посоветуйте ему сделать то, что сделал некогда благочестивой памяти его дед (Ираклий). Когда он узнал, что некоторые на Западе подвергают его порицанию, посредством указа сделал себя свободным от церковного осуждения, написав, что «Эктесис не принадлежит мне, так как я ни диктовал его, ни давал приказ составить, но патриарх Сергий, сочинив его за 5 лет до возвращения моего с Востока, когда я прибыл в этот преблагословенный город, упросил меня издать его от моего имени с подписью, — и я принял ходатайство его, — теперь же, узнав, что некоторые восстают против него, делаю всем известным, что он не мой». Такой указ послал он блаженному Иоанну папе, осуждавшему Эктесис в тогдашних письмах своих к Пирру (Константинопольский патриарх. — А.В.). И с тех пор Эктесис повсюду считают делом Сергия. Это пусть сделает и теперешний благочестивый царь наш, и будет совершенно чисто от всякого порицания имя его»[722].

Как видим, св. Максим категорично отказывался признать вину императора Константа II в преступлениях против папы св. Мартина и вообще в появлении «Типоса», и это справедливо, если учесть возраст царя в тот период времени. Другое дело, что последующее осуждение Исповедника лежит и на совести императора.