История Византийской империи. От основания Константинополя до крушения государства

Единственным претендентом на византийский трон остался Варда Склир. В течение двух лет плена тюремщиком ему был не кто иной, как жена Фоки, но после смерти мужа она немедленно освободила Склира, чтобы он собрал новую армию. Однако было слишком поздно: Склир постарел, его зрение быстро ухудшалось. Василий уже предложил ему невероятно щедрые условия; Склир их принял, и впервые за тринадцать лет молодой император и старый военачальник встретились лицом к лицу в одном из поместий Василия в Вифинии. Император начал разговор с того, что попросил у Склира совета, как ему лучше уберечься от бунтов «сильных мира сего» в будущем. Склир посоветовал крепко держать их в узде, в полной мере взимать с них налоги, подвергать финансовым притеснениям и даже намеренно и несправедливо преследовать – тогда они будут слишком заняты, чтобы строить собственные честолюбивые планы. Василий запомнил этот совет на всю жизнь.

В свете всех важных событий последних двух лет можно понять, что Василий мало времени уделял обещанному браку своей сестры с киевским князем. Именно в качестве напоминания об этом обещании Владимир летом 989 года внезапно захватил византийскую колонию в Корсуни (Херсонесе) – последний оплот империи на северном побережье Черного моря; одновременно он сообщил Василию, что, если его забывчивость продлится дольше, та же участь постигнет и Константинополь. Василий не мог рисковать потерей поддержки русов, пока Варда Склир находился на свободе, а Самуил продолжал строить свое царство. 6000 варягов все еще находились в Константинополе, и одно слово их повелителя могло превратить их благожелательность в открытую враждебность. Делать было нечего: придется выполнить соглашение. Двадцатипятилетняя Анна со слезами приняла неизбежное и неохотно взошла на борт корабля, который должен был отвезти ее в Корсунь, где ее ждал будущий супруг. Там они с Владимиром сочетались браком; колонию немедленно вернули ее брату в качестве традиционного подарка от жениха; а непосредственно перед церемонией бракосочетания местный епископ крестил киевского князя – этот обряд стал одним из решающих в русской истории.

Обращение Владимира в православие ознаменовало принятие христианства на Руси. После свадьбы херсонские священники поехали вместе с Владимиром и Анной в Киев, где немедленно принялись проповедовать и обращать в христианство целые города и деревни. Таким образом, Русская церковь с самого начала подчинялась Константинопольской патриархии, и есть некоторые основания надеяться, что для Анны новая жизнь оказалась не настолько невыносимой, как она опасалась. Ее муж после крещения стал другим человеком: он отказался от всех прежних жен и наложниц и теперь проводил время, наблюдая за обращением народа в новую веру, исполняя роль крестного отца и занимаясь строительством храмов и монастырей везде, куда бы ни отправился. Святые никогда не бывают покладистыми мужьями, и святой Владимир Киевский вряд ли был исключением; однако для девушки, ожидавшей, что ей придется делить ложе с чудовищем, эти перемены все же должны были стать некоторым облегчением.

К 989 году Василий был императором в течение 29 лет из 31 года своей жизни. Шестнадцать из них он был несовершеннолетним, девять – марионеткой, а в течение последних четырех лет стал свидетелем череды несчастий, закончившихся капитуляцией перед шантажом киевского князя. В тот год было достаточно неприятностей: борьба с Фокой и Склиром, потеря Херсона и серьезные беспорядки в Антиохии. Землетрясение 25 октября разрушило или повредило больше сорока храмов в одном Константинополе, включая и саму Святую Софию, чей купол треснул поперек, а апсида и вовсе просела. Однако год завершился внутренним миром, которым империя наслаждалась впервые со смерти Иоанна Цимисхия в 976 году, а император наконец-то стоял на пороге славы и мог сосредоточиться на задаче, которой он посвятил всю жизнь, – уничтожении Болгарского царства.