История Византийской империи. Становление

Возвышение Константинополя является наиболее для нас любопытным фактом. Рост Константинополя должен быть изучаем с двоякой точки зрения: со стороны постепенного процесса выделения Константинополя из других городов восточной префектуры и со стороны попытки завоевания всемирного значения, каковая вызвала соперничество в политическом и церковном могуществе Рима. В 6-м правиле никейском мы видели упоминание о других епископах, обладающих такими же привилегиями, как александрийский и антиохийский епископы, т. е. о таких епископиях, которые стремились сравняться по церковно-административным правам с Александрией и Антиохией. Здесь, конечно, разумелись епископы трех главных городов Азии: Ефес, Кесария и Ираклия, которые прямо уже названы в 3-м правиле II Вселенского собора в 381 г. как епископы диоцезов Азия, Понт и Фракия. Но на том же самом соборе в первый раз упомянут новый церковно-административный центр в Константинополе: константинопольский епископ да имеет право чести по римском епископе, потому что град оный есть новый Рим.

Став вторым Римом вместе с перенесением столицы империи, константинопольский епископ всем своим авторитетом в Восточной Церкви обязан был близости к императору. Именно в сфере церковного управления император естественно нуждался в таком же помощнике, какого он имел по гражданской администрации в лице префекта претории. Таков был для него Евсевий никомидийский, который стоял в курсе церковных дел и заправлял церковной политикой при Константине. Совершенно в порядке вещей было и то, что епископы ближайших к Константинополю областей помимо своего областного митрополита стали обращаться по церковным делам прямо в Константинополь и находили здесь благоприятный прием и внимание к своим нуждам. Кроме судебных дел, в особенности в случае недоразумений между епископами и митрополитом целого диоцеза, к непосредственному императорскому суду провинциальные епископы прибегали в разных других случаях, причем они не могли не искать посредничества у константинопольского епископа и ходатайства его перед императором [158]. Все это выдвигало епископа города Константинополя из среды других епископов Востока.

Дальнейший ход дела состоял в том, что константинопольскому епископу стало неудобным оставаться в подчинении у первенствующего епископа фракийского диоцеза, которому он был подчинен по смыслу правил Никейского собора и от которого принимал посвящение. В памятниках не осталось и следов протеста епископа фракийской Ираклии против этого порядка вещей, низводившего его епископию в зависимое положение от Константинополя. Так же настойчиво распространялось церковное влияние Константинополя в Азии и в Понте, несмотря на огромный авторитет епископов Кесарии Каппадокийской, Ефеса, Ниссы, Иконии и др., которые иногда простирали свое влияние на всю Восточную Церковь. Со времени II Вселенского собора в Константинополе (381), придавшего столичному городу империи преимущественное право чести перед всеми другими городами, епископы Малой Азии и Понта общими усилиями содействуют обоснованию теории церковной власти Константинополя над всем Востоком. Стоит ознакомиться с перепиской Григория Назианзина, из которой ясно видно, как во всех затруднительных случаях провинциальный епископ, обходя своего кесарийского митрополита-епископа, обращается непосредственно в Константинополь и ожидает от патриарха Нектария уврачевания всех недугов своей Церкви [159]. В период от конца IV в. до половины V в., т. е. до Халкидонского собора, занимающая нас историческая эволюция может считаться вполне завершившейся, ибо к тому времени первенство константинопольского епископа на всем Востоке уже фактически было признано, и знаменитое 28-е правило Халкидонского собора не нашло противодействия на Востоке. Таким образом, следует принять, что к половине V в. в подготовлявшийся на Востоке строй вошел новый элемент, вступивший в тесный союз с империей: это был константинопольский патриарх. Никак нельзя терять из внимания, что создание Константинопольского патриархата есть дело царской власти и что в дальнейшей истории патриарх Константинополя испытывает на себе следствия исключительных условий, при которых происходили его образование и рост.

Из церковных учреждений наибольшим значением в жизни пользовались монастыри.