История военного искусства

 По поводу Карла XII я намерен дать впоследствии особое исследование; здесь же я ограничусь несколькими указаниями относительно того, в каком направлении это исследование должно углубиться. Карл XII со стратегической точки зрения принадлежит еще к эпохе Тридцатилетней войны, поскольку армии, которыми он командовал, - очень малы и отличаются значительным преобладанием кавалерии, вследствие чего эти армии чрезвычайно свободно передвигаются по обширным пространствам, а мотивы этих передвижений покоятся скорее на политических, чем на стратегических соображениях. В 1707 г., когда Карл покинул Саксонию и находился на высшей точке своего могущества, его армия насчитывала 16 200 человек пехоты и 20 700 человек кавалерии (включая драгун). Под Полтавой у него было всего 16 500 бойцов, из коих 12 500 - были введены в бой. Но в противоположность Тридцатилетней войне, против короля стояли не равноценные качественно, даже очень уступающие по качеству, но численно значительно превосходящие войска. Русская армия находилась еще в процессе формирования и страдала от антагонизма между русской солдатской массой и офицерством, приглашенным в существенной его части из-за границы. Польская коронная армия представляла недисциплинированное, средневековое ополчение. О саксонцах сам генерал Шуленбург доносил своему королю, что они теряют всякое присутствие духа при одном виде шведов151.

 Если принять во внимание это качественное различие войск, а также обширность театра военных действий и условия его культуры, путей сообщения и климата, то станет ясно, что здесь мы имеем дело с совершенно иными масштабами, чем будь то в Тридцатилетнюю войну, будь то в войнах Людовика XIV или Фридриха Великого. Отпрыск династии Виттельсбахов на северном престоле несомненно был не только одним из величайших героев мировой истории, но и крупным генералом, который в сражении правильно руководил своими войсками, вливал в них дух и внушал им безусловное доверие. Но для того чтобы поставить его как стратега на одну доску с Густавом Адольфом, Фридрихом и Наполеоном, у него чего-то недоставало - недостаток, который не исчерпывается эпитетами упрямец, авантюрист. Задача заключается в том, чтобы распознать и установить взаимодействие между объективными условиями и характером действующего лица. При этом необходимо принять во внимание как отмеченное различие между армиями противников, так и политическое положение шведского государства. Эта великая держава, охватывавшая своими владениями все Балтийское море и обладавшая также значительной территорией на Немецком (Северном) море, все же настолько была лишена определенной политической ориентации, что престарелый канцлер Оксенстиерна (1702 г.) решился посоветовать своему королю заключить мир с польско-саксонским королем Августом, а затем отдавать свои войска внаём иностранным государям, что принесет ему великую славу. Но ведь этим закончился исторический путь и величайшего швейцарского воинства.

1756 год

 В Семилетнюю войну Фридрих находится в зените своей силы и достижений. Его стратегические принципы остались неизменными.

 Вступил он в войну с сознанием безусловного превосходства. За десятилетний период мира он увеличил и улучшил свою армию в значительно большей степени, чем его противники. Постройка его крепостей в Силезии была закончена. В его государственной казне лежало 16 миллионов талеров наличными, и он рассчитывал немедленно оккупировать и присоединить к Пруссии богатое курфюршество Саксонское с его ресурсами. Оба владения имели ежегодное превышение поступлений над расходами в 7 S миллионов талеров, между тем как издержки на одну кампанию Фридрих оценивал не выше 5 миллионов талеров. В отношении политики король рассчитывал, что Франция, памятуя о старом соперничестве между домами Габсбургов и Бурбонов, окажет Австрии лишь умеренную поддержку, да и в финансовом отношении не будет в состоянии проявить особую деятельность. Россию он рассчитывал удержать при посредстве Англии, и, даже если бы это и не удалось, он думал, что русские в военном отношении не могут дать многого и что даже Австрия и Россия вместе взятые не могут сравняться с ним, ибо в отношении финансов они слишком слабы. Если даже император Франц, памятуя о своем титуле короля Иерусалимского, даст своей супруге из личных средств известный аванс, то и этого хватит ненадолго.