История военного искусства

 Еще вреднее для правильного понимания оказалась позиция, занятая специалистом-знатоком той эпохи Рейнгольдом Козером.

 Фактически его учение совпадает с моим - в частности, что Фридрих не мог применять стратегии сокрушения, - и весьма схоже со мной описывает он объективные и субъективные причины, побуждавшие Фридриха искать решения в сражениях. Однако он стремится установить различие между стратегией Фридриха и стратегией его противников, причем лишь последнюю он признает за стратегию измора, так как они принципиально стремились избегать риска сражений, между тем как Фридрих частым применением сражения стремился хотя и не сокрушить неприятеля, но лишить его мужества и устрашить. Против такой формулировки можно было бы и не возражать, если бы она обрисовывала только практику той и другой стороны. Между тем Козер констатирует, так сказать, три (или даже четыре) различные теоретические основные формы стратегии: стратегию сокрушения, стратегию Фридриха Великого и стратегию измора. Это прежде всего вносит ту путаницу, что, заимствуя у меня термин "стратегия измора" (ermattunge Strategie), он пользуется им в ином смысле - как "слабая, тусклая стратегия" (matte Strategie), не доводя в должной мере до сознания читателя это отклонение от первичного, основного смысла этого термина. Между тем на фактах нетрудно убедиться, что козеровское тройное подразделение не отвечает историческим фактам. То, что он филологически допустимо определяет как стратегию измора, а именно - чистую маневренную стратегию, представляет метод, который в действительности никогда не встречается в истории войн, и если бы где-либо и можно было найти пример такого метода, то уж во всяком случае не у противников, с которыми Фридриху пришлось бороться. Ни один из них, как то изображает Козер, принципиально не избегал сражения. Напротив, скорее они имели его в виду и добивались во всех тех случаях, когда они считали его уместным.

Под Мольвицем австрийцы заставили Фридриха дать сражение, став на пути отступления пруссаков; под Хотузицем, Бреславлем и Гохкирхом наступление вели они; под Соором они всемерно готовились это сделать; под Лигницем они приняли все меры к тому, чтобы дать сражение с целью полного уничтожения противника. Такой же план был составлен перед Росбахом. Императрица Мария Терезия с императором Францем точно так же, как и русский совет министров, то и дело настаивали на том, чтобы дано было сражение, и указывали на прусскую армию как на действительный объект военных действий, а не на какое-либо приобретение территории.

Следовательно, не усматривается какого-либо принципиального различия между Фридрихом и его сторонниками. Да и как мог бы в таком случае Фридрих назвать метод Дауна правильным? Если бы в методе Фридриха, в отличие от метода его противников, преобладал безусловно принцип решения при помощи сражения, то в кампаниях 1762 и 1778 гг., а также в том факте, что после Лейтена он за пять лет только один раз предпринял наступление против австрийцев в широком масштабе, он тем самым отрекся бы от самого себя и проявил бы нерешительность и непоследовательное колебание то в ту, то в другую сторону.

 Правильной оценки Фридриха можно достигнуть лишь при условии, что различие между ним и его противниками будут искать не в иной теории и не в иных принципах, а в силе его личности, в решимости, в быстроте взгляда, в плодотворности ума, в твердости воли. От этого-то различия все и зависело, а так как Козер в этом случае не дошел до ясного и определенного понимания, то, несмотря на фактически правильную ориентацию его сочинения, проблема осталась окутанной известным туманом.

 Отто Гинце в своем труде "Гогенцоллерны и их деяния" (Otto Hinze. Die Hohenzollern und ihr Werk), появившемся в 1915 г., выражается следующим образом (стр. 357): "Фридрих всегда предпочитал искать решения в сражении, в противоположность методикам старой школы, которые отдавали преимущество маневрированию". Против этого, пожалуй, в общем не стоило бы возражать, но с научной точки зрения такая формулировка не точна или же прямо не верна. Ни противникам Фридриха не дано меткой, исчерпывающей характеристики в определении их как "методиков старой школы", ни сам Фридрих не предпочел "всегда" искать решения в сражении - даже в 1756 г., не говоря уже о 1742, 1761, 1762 и 1778 гг.. Там, где он к этому стремился, это его стремление часто не было достаточно сильным, чтобы добиться такого решения, как например в 1744 г., или же когда он давал сражение, он сам на него смотрел как на средство отчаяния, своего рода "рвотное", и прибегал он к нему потому, что иного выхода для него не было, например в 1741, 1745 и 1760 гг.