История военного искусства от Густава Адольфа до Наполеона Бонапарта

Легкая пехота, исключая Австрию, по числу составляла самую незначительную часть армии. Перед 1-й силезскою войною эта пехота в Австрии имела характер иррегулярной милиции – пандуры, кроаты; они действовали в рассыпном строе.

Фридрих сознавал важность этого рода пехоты, в особенности после сражения под Коллином (1757 г.), почему и образовал батальоны волонтеров, комплектовавшиеся из лесничих, охотников по ремеслу и т.п., но их обучали в мирное время одинаково с линейными частями, а потому и в военное они не могли состязаться с австрийской легкой пехотой. Батальон в строю делился сначала на 4 дивизиона, но впоследствии его делили на 5; следовательно, дивизион соответствовал роте.

Батальоны строились в развернутый строй и колонны на полных дистанциях. В конце Семилетней войны введены были и сомкнутые колонны, но только для расположения на биваке, для похода и парадов. Нормально походные движения совершали в общей взводной или дивизионной ротной колонне.

Боевой порядок нескольких батальонов состоял из двух линий развернутых батальонов с интервалами в 24 шага между ними и при дистанции в 200 шагов между линиями. Позже эти интервалы были уменьшены сначала до 12, а затем до 6 шагов; третью линию составляла небольшая часть гренадерских батальонов и часть конницы; линия эта играла весьма ограниченную роль резерва. Часть же гренадерских батальонов располагалась между обеими линиями на флангах последних; таким образом, получалось продолговатое каре из пехоты.

Во второй линии число батальонов было менее, нежели в первой. Это объясняется желанием ввести в дело сразу большое число бойцов (дать большую массу огня). Интервалы между батальонами второй линии были батальонные или даже больше. Принято это было с целью дать возможность первой линии при неуспехе отступить за вторую, не опрокидывая последнюю. Войска второй линии не имели назначения поддерживать первую, а сменяли ее в случае надобности, принимая на себя удары противника и доставляя тем возможность привести в порядок отступившую первую линию. Таким образом, назначение второй линии было одностороннее.

Бой пехота вела следующим образом; в большинстве случаев, двигаясь в косвенном направлении или прямо против фланга противника, в 1000 шагах от него, под прикрытием артиллерийского огня, выстраивали фронт захождением и затем продолжали движение до 400 шагов от позиции противника, без выстрела, уступами побатальонно. С последнего расстояния движение продолжалось со стрельбою залпами, повзводно, дивизионно, побатальонно, преимущественно же – взводами против конницы и побатальонно против пехоты. Для этого часть, которая должна была стрелять, выдвигалась ускоренно на несколько шагов вперед и, приостановись, давала залп. По приближении на 50 шагов к неприятелю пехота с криком «ура» бросалась в штыки. Позднее введена была пальба рядами: группы в 5—6 рядов выбегали поочередно вперед и давали залп. Батальоны успевали давать 5—6 залпов и массою свинца забрасывали неприятеля, обыкновенно строившегося в 4 шеренги и стрелявшего втрое медленнее пруссаков. Нравственное впечатление такой атаки и огня было громадно: неприятель сдавал, редко доводя дело до штыковой свалки. Действительность залпов была ничтожная не только по свойству оружия того времени, но еще и потому, что стрельба производилась в движении. Фридрих и его генералы не верили в материальную силу этого огня. По объяснению Рюстова, Фридрих заставлял стрелять свою пехоту не столько для того, чтобы принести материальный вред неприятелю, сколько главным образом для того, чтобы занять пехоту, двигавшуюся в атаку.

До штыковой свалки дело доходило редко: в большинстве случаев противник ранее покидал позицию под угрозою кавалерии, которая одновременно с движением пехоты массами бросалась в тыл, угрожая отрезать путь отступления противника.

Оборона велась в том же порядке – в две линии, причем основывалась главным образом на огне с сильной и чаще всего укрепленной позиции.

Против конницы употреблялись каре, которые, по инструкции Фридриха 1743 г., должны были «смело и прямо идти на неприятельскую конницу и прогнать ее».

Кавалерия. Конница, унаследованная Фридрихом Великим от отца, была далеко не высокого качества. Разделяя взгляды своего сотрудника по устройству войск принца Дессау, Фридрих-Вильгельм I считал конницу второстепенным родом войск.

При дороговизне содержания ее этот взгляд как нельзя лучше отвечал необыкновенной его бережливости, по временам граничившей со скупостью.

Фридрих Великий при первых столкновениях своей конницы с венгерскою во время силезских войн убедился в тяжести и неповоротливости ее[14] и в невозможности соперничать с венграми, где каждый человек был отличным ездоком. Поэтому король решился пересоздать свою конницу как в моральном отношении, так и по подготовке ее к бою.