История военного искусства

 Ландскнехты в свое время имели право, о чем я раньше забыл упомянуть, выбирать себе старосту, или амбозата, который являлся их представителем перед офицерами в качестве "их всегдашнего ходатая, отца и опекуна". При своем избрании он обещал солдатам "всегда заступаться за них, как за своих сыновей, доводить до сведения начальства о нуждах, желаниях и недугах каждого из них". Он являлся также представителем их интересов в вопросах о жаловании, а солдаты обещали ему стоять за него все как один человек, даже в том случае, если, заступаясь за них, он скажет и "лишнее словцо" и тем навлечет на себя немилость начальства. "Если из-за солдат что-нибудь получится с амбозатом, то же самое должна принять на себя вся рота". Уже перед Тридцатилетней войной Валльгаузен ратовал против этого института и требовал его упразднения. "Амбозат приносит роте больше вреда, чем пользы. Он лишь подстрекает солдат к бунту, а во время бунта является их адвокатом"60. Насколько теперь, в XVIII столетии, были далеки от таких установлений! Чем больше стали сознавать, что более дисциплинированная часть превосходит менее дисциплинированную, тем больше субъективное благополучие и права личности должны были отступить черед этим законом войны; и требование подчинения воле начальника не только сломило строптивый дух старинного ландскнехта, но и создало такой суровый механизм античеловеческих отношений, который находился в полном противоречии с идеями гуманности, порожденными тем же веком. Власть прусского офицера над его подчиненным была неограниченна; она не смягчалась хотя бы правом принесения жалоб. Единственное соображение, которое заставляло даже грубого, жестокого капитана соблюдать осторожность и умеренность, было то, что он не должен дурным обращением сделать солдата негодным к службе или довести его до дезертирства, ибо тогда ему придется затратить деньги на вербовку нового солдата. В гвардии отпадал и этот момент, так как в ней расходы на рекрутирование несли не капитаны, а сам король. Однако Фридрих оказался вынужденным категорически высказаться в вышеупомянутой инструкции относительно гвардии, что при наложении наказаний надо соблюдать меру, а когда дают фухтеля, не должно говорить: "пускай он идет к черту! король должен будет дать другого в замену". Если офицер нанесет увечье солдату, он должен за него заплатить и, кроме того, быть посаженным в Шпандау. Капитаны должны бы больше заботиться о своих людях, но "они им ничего не стоят, а потому - им и горя мало".

 С мыслью, что капитаны должны быть заинтересованы в сохранении своих людей, чтобы заботиться о них, мы встречаемся и у маршала Саксонского. В своих "Reveries" ("Мечтаниях") он отвергает проект поставки рекрутов сословиями, ибо при этих условиях капитаны их заморят. Однако гонение сквозь строй нередко кончалось забиванием насмерть наказуемого.

 Читатель мог заметить, что организация бранденбургско-прусской армии в значительной мере приближалась к французскому образцу. Ведь то была эпоха, когда французская культура была культурой мировой; особенно же, немецкое образование совершенно находилось под обаянием французского. Бранденбургская армия получила к тому же новое пополнение в лице изгнанных из Франции гугенотов, нашедших у нас для себя новую родину. В 1688 г. из 1 030 бранденбургских офицеров по меньшей мере 300, следовательно, значительно более одной четверти, были французы, и когда курфюрст Фридрих III в 1689 г. сам командовал на Рейне, четыре из его двенадцати генералов были гугенотами. В язык армии перешли многие французские выражения.

 Но если сравнить французскую и прусскую армии XVIII века, то при тождестве основных элементов найдутся и значительные черты различия.

 Строевое учение у французов ограничивается упражнением в необходимых формах движения; у пруссаков учение производится изо дня в день, и служба непрерывно занимает как офицеров, так и солдат. Офицеры должны жить поблизости своих частей, чтобы в каждую минуту иметь возможность с ними выступить61.