История военного искусства

 Часто повторяемая фраза, что в средние века война была применением грубой силы, а с эпохи Возрождения она превратилась в науку, создает представления, которые, как неправильные во всех отношениях, должны быть отвергнуты. И в средние века война не была простым применением грубой силы, и после того наукой она не сделалась. Война всегда является искусством и никогда наукой сделаться не может. Отношение искусства к науке всегда может заключаться лишь в том, что искусство отдает ясный отчет в себе самом лишь путем теоретических, следовательно, научных размышлений; посредством последних оно приобретает большую способность вырабатывать своих мастеров. Мы видели, что на тактику в ее прогрессивном развитии действительно оказывало влияние научное исследование, но, конечно, она из-за этого не обратилась в "науку". Можно ли повторить это и о стратегии, или в какой мере это возможно, - покажет дальнейший ход нашего исследования.

 Уже в главе, посвященной Макиавелли, мы видели, что сущность стратегии приводит нас к центральной проблеме, проблеме двойственной формы стратегии, - стратегии сокрушения и стратегии измора; и эта проблема принудительно определяет все стратегическое мышление.

 Первый естественный, основной закон всякой стратегии - сосредоточить свои силы, разыскать главные силы противника, их разбить и развивать преследованием победу до тех пор, пока побежденный не подчинится воле победителя и не примет его условий, вплоть до занятия всей неприятельской страны. Такой способ ведения войны имеет предпосылкой достаточное превосходство сил; но может быть случай, когда превосходство сил у одной стороны достаточно для того, чтобы одержать первую большую победу, и, тем не менее, оно недостаточно для того, чтобы занять всю территорию противника или хотя бы для того, чтобы осадить его столицу. Силы могут также находиться в таком равновесии, что с самого начала можно ожидать лишь скромных успехов и что все надежды должны быть направлены не столько на то, чтобы сокрушить неприятеля, сколько на то, чтобы путем нанесения ему ударов и ущерба всякого рода довести его до такого упадка и утомления, что он, наконец, предпочтет принять условия победителя, который в этом случае должен, конечно, проявить известную умеренность. Это и есть система стратегии измора, великая проблема которой всегда сводится к вопросу, следует или нет стремиться к тактическому решению - сражению - с его опасностями и потерями, и окупят ли ожидаемые от победы выгоды риск нашей ставки? Если в одном случае главная задача полководца - употребить всю силу своего духа и всю свою энергию на то, чтобы добыть при развязке для своей армии возможно большие преимущества и довести свою победу до высшей точки, то в другом случае его соображения направляются на то, в каком месте и каким образом ему удастся особенно чувствительно ущемить неприятеля, оградив собственную армию, страну и народ от ущерба. Он будет задаваться рядом вопросов: осадить ли ему такую-то крепость, занять ли известную позицию, отрезать ли противнику подвоз провианта, напасть ли на отделившуюся часть неприятельской армии, отвратить ли от неприятеля союзника, привлечь ли на собственную сторону союзника, и, главное, не представляется ли условий и удобного случая нанести поражение главным силам противника. Таким образом, сражение играет определенную роль и в стратегии сокрушения и в стратегии измора, но с той разницей, что в первой оно представляет единственное, все превосходящее, все прочее поглощающее средство, а во второй - лишь одно из средств, имеющихся на выбор наряду с другими. Возможность довести противника и без боя до того, что он примет условия, которых мы добиваемся, приводит в конечных своих последствиях к чисто маневренной стратегии, которая стремилась бы вести войну без кровопролития. Такая чисто маневренная стратегия представляет, однако, лишь диалектический плод фантазии, а не реальное явление в мировой военной истории. Если бы даже одна сторона и задалась целью - вести подобную войну, то она все-таки не будет знать, так же ли мыслит и противная сторона и останется ли она при этих мыслях. Поэтому призрак возможного решительного сражения всегда маячит на заднем плане даже у очень не любящих кровопролития полководцев, и стратегию измора никоим образом нельзя рассматривать как чисто маневренную стратегию; на нее скорее приходится смотреть как на способ ведения войны, содержащий в себе внутреннее противоречив. Ее принцип - полярный или двухполюсный.