История военного искусства

 В своем предисловии к "Истории Семилетней войны" король называет метод Дауна "бесспорно хорошим" и тут же продолжает: "...генерал будет не прав, если он решится атаковать неприятеля, занявшего горную позицию или расположившегося на пересеченной местности. Под давлением обстоятельств я иногда вынужден был прибегать к этому крайнему средству. Но когда ведешь войну с равными силами, можно достигнуть верных преимуществ хитростью и искусством, не подвергая себя столь великим опасностям. Накопляйте много мелких преимуществ, их сумма составит вам большой плюс. К тому же атака хорошо защищенной позиции - задача тяжелая; легко быть отброшенным и разбитым. Победы добьешься ценой потери пятнадцати-двадцати тысяч человек; а это пробивает серьезную брешь в армии. Рекруты, предполагая даже, что у вас их достаточно, заменяют численно, но не качественно тех солдат, которых вы потеряли. Ваша страна обезлюживается, обновляя армию; армия вырождается, и если война затягивается на долгий срок, то, в конце концов, вы оказываетесь во главе толпы плохо обученных, плохо дисциплинированных мужиков, с которыми вы едва осмеливаетесь показаться на глаза неприятелю. В тяжелом положении можно смело освободиться от правил, но одна лишь крайняя необходимость может нас заставить прибегнуть к отчаянным средствам подобно тому, как больным лают рвотное, когда нет иного лекарства. Но, за исключением этого случая, по-моему, надлежит действовать впредь с большей осторожностью и руководясь лишь правильным расчетом, ибо на войне искуснее тот, кто меньше всего оставляет на произвол случая".

 Те же мысли, но с еще большим подчеркиванием выгод маневренной стратегии, развивает король пять лет позднее в своем военном завещании (1768 г.) "Большая ошибка, - говорит он здесь, - полагать, что сражения в открытом поле не представляют такого же риска, как сражения на укрепленных позициях. Пушки наносят ужасные опустошения на равнине, и плохо то, что когда вы атакуете неприятеля, все его батареи уже расставлены и он может открыть по вашим войскам огонь, а вы еще только устанавливаете свои орудия; это - колоссальная разница". Следующую войну с австрийцами он повел бы следующим образом: "Я бы начал с того, что завоевал столько территории, сколько мне необходимо для доставки продовольствия; это мне позволило бы жить за счет неприятеля; захваченная территория должна позволить мне выбрать удобную местность для ведения военных действий; я поспешил бы укрепить свою оборонительную линию, прежде чем неприятель успеет ко мне приблизиться. Я бы велел рекогносцировать местность во всех направлениях на такое удаление, на какое можно разослать партизанские отряды; я бы распорядился произвести топографические съемки всех тех участков, которые могли бы служить лагерными стоянками для неприятеля, а также снять планы всех дорог, которые к ним ведут. Таким путем я добыл бы себе сведения о местности, и мои карты указывали бы мне доступные и неприступные позиции, которые австрийцы намеревались бы занять. Я бы не стал стремиться завязывать общие бои, ибо позицию можно захватить лишь с большими потерями, да и преследование в гористой местности не дает решительных результатов; но свой лагерь я бы охранял надежным образом; я бы укрепил его как можно тщательнее и направил бы все свои замыслы на то, чтобы основательно бить все отдельные неприятельские отряды, ибо уничтожив какой-нибудь отделившийся от главных сил корпус, вы вносите смятение во всю его армию, а раздавить 15 000 человек гораздо легче, чем разбить 80 000; между тем рискуя меньшим, вы достигаете почти таких же результатов". Атаковать неприятеля на хорошей позиции почти то же, что стремиться вести мужиков с дубинами против вооруженных солдат.

 В своих "Проектах кампании" ("Projets de campagne") 1775 г. король пишет: "Никогда не давайте сражения с единственной целью победиту неприятеля, а давайте их лишь для проведения определенного плана, который без такой развязки не мог бы быть осуществлен".