История военного искусства

 Изучим прежде всего македонский способ борьбы, как нам его описывает Полибий, современник и классический свидетель сражений при Киноскефалах и Пидне (кн. 18, гл. 28-32); попутно мы имеем сходные описания и в нескольких учебниках тактики. Исследование этого вопроса представляло много трудностей и часто вводило в заблуждение, так как в источниках оказались несовместимые противоречия; например, в проблеме о длине сариссы, о дистанции и о расположении по шеренгам, - то и другое как у македонян, так и у римлян. Рюстов и Кёхли отрицают вообще существование у македонян этого длинного копья (24 или 21 фут.) и принимают длину сариссы не больше 14 футов, заменяя слово лщег^ - локти, о которых пишет Полибий, словом noSsZ - футы. Сознаюсь, что и я долго придерживался этого мнения, но специальное исследование Эдмунда Ламмерта, сравнение с швейцарскими копьями и копьями ландскнехтов и, наконец, сеанс, который по моей просьбе осуществил военно- гимнастический кружок при Берлинской академии, убедил меня в том, что правильным является большее число, и я создал себе следующую картину.

 По регламенту длина сариссы могла доходить до 24 футов, в действительности же копье достигало 21 фута; воин держал его обеими руками так, что конец его выдавался на большое расстояние вперед. Когда фаланги смыкались, сариссы5 шеренг выступали за фронт и приводились в действие одновременно; в передних 3 шеренгах они были равномерно укорочены2.

 О том, что передние ряды было вооружены укороченными копьями, не упоминается ни у Полибия, ни в других произведениях, но явствует из одной заметки, где упоминается, что сариссы, взятые наперевес, образовывали дугу; это вытекает из того обстоятельства, что слишком длинное копье являлось бы бесцельным и для передней шеренги; наконец, потому (как нам сообщается), что воины носили щиты. Сарисса длиною в 21 фут или даже в 18 футов не может быть управляема одной рукой, а требует обязательно работы обеих рук. Воин, направляющий копье обеими руками, не может рассчитывать на защиту себя при помощи щита. Он мог бы только укрепить вокруг руки круглый маленький щит, чтобы пользоваться им при близкой борьбе на кинжалах или мечах, если сарисса уже вышла из боя. Но, пользуясь в бою сариссой, воин, надо полагать, не мог носить щит, так как последний занял бы перпендикулярное положение по отношению ко всему корпусу и явился бы помехой воину. Если же предположить, что первая или первые шеренги были вооружены укороченными копьями, управляемыми одной только рукой, то все сообщения становятся ясными. Следовательно, если пятая шеренга носила копья длиной в 21 фут, четвертая - 18, третья - 15, вторая - 12 и первая - 9 футов, то в строю копья могли находиться в том же перпендикулярном положении или образуя незначительную дугу; получался, таким образом, непроницаемый колючий вал.

 Эта фаланга сарисс рассчитана на массовое действие, а не на борьбу каждого воина в отдельности. Расстояния между стоящими рядом и находящимися впереди воинами могут быть поэтому меньше, чем у римлян, вооруженных метательным оружием (дротиком) и мечом. Полибий говорит, что на каждого римлянина, занимавшего площадь в 3 кв. фута, приходилось 2 фалангита, а так как было 5 шеренг фалангитов, направлявших сразу свои копья на неприятеля, то и получалось 10 фалангитов на 1 римлянина.

 Невероятная сила удара фаланги сарисс увеличивалась еще и потому, что она составлялась вдвое теснее, чем старинная фаланга гоплитов, имевшая по уставу фронт в 16 чел. Задние 11 шеренг держали сариссы ввысь, и тем самым получалась защита от стрел и дротиков.

 Когда вся эта торчащая масса копий подвигалась вперед, создавалось ужасающее зрелище; даже римский полководец Эмилий Павел содрогнулся, увидев их приближение.

 Относительно сравнительной ценности македонской и римской тактики Полибий говорит: ничто не могло устоять против нападения фаланги сарисс; римлянин не мог своим мечом ни раздробить, ни пробить 10 копий, обращенных на него одновременно. Но римский легионер мог быть использован для боя во всякое время и на каждом месте, тогда как копьеносец мог сражаться только в массе, даже не в маленькой группе, а еще менее - сражаться самостоятельно. Поэтому фаланги и могли действовать только на равнине. Каждый ров, каждый холм, каждая впадина или лесная поросль приводили ее в беспорядок. Когда же нарушался порядок в каком-либо одном месте фаланги сарисс или ударяли с фаланга римские манипулы, - что при их подвижности было легко сделать, - то фаланга сарисс терпела поражение.

 Это изложение3 настолько убедительно, что возникает вопрос, возможно ли предположить, чтобы цари Македонии не постигали этого сами; возникает также и другой вопрос (так как уже очевидно, что фаланги Александра не могли быть так плохо сконструированы), когда и каким образом реформировалось войско?