История войны 1813 года за независимость Германии

Союзники открыли первую кампанию в Германии под начальством графа Витген-штейна, приобретшего громкую славу в Отечественную войну 1812 года. Но действуя в Германии, он находился совершенно в других обстоятельствах, нежели в России: вместо дружного содействия подчиненных ему генералов и местных властей, он был принужден бороться на каждом шагу, не только с администрацией чужой страны, разоренной Наполеоном и обладавшей весьма скудными средствами, но и с теми препятствиями, которые встречались Витгенштейну при сношениях с подчиненными ему старшими генералами: Барклаем, Милорадовичем, Блюхером. После Бауценского сражения, главное начальство над союзными армиями перешло от графа Витгенштейна к Барклаю-де-Толли, но кратковременное командование последнего не оставило никаких следов, кроме весьма благоразумных мер, им принятых по хозяйственной части русских войск. При окончании перемирия, никто из русских военачальников не был назначен главнокомандующим какой-либо из союзных армий, что подало иностранным военным писателям повод вывести заключение – будто бы причиной тому была признанная союзными монархами неспособность старших русских генералов. Но дело происходило совершенно иначе: император Александр, заботясь более об успехе предпринятого подвига, нежели об эфемерном блеске его, сам предложил вверить командование армиями иностранным полководцам: Шварценбергу – той, которая состояла наполовину из австрийских войск и прикрывала Богемию; Блюхеру – армией, оборонявшей Силезию: наследному шведскому принцу – той, которая находилась ближе к его основанию действий. Государь, делая эту уступку, предоставлял себе право распоряжаться действиями не только своих войск, но и тех, кои принадлежали его неизменному союзнику Фридриху-Вильгельму. Участие российского императора имело весьма выгодные последствия в сражении при Кульме, и особенно в битве под Лейпцигом. Действуя под начальством чужеземных полководцев, русские покрыли себя славой везде, где довелось им сражаться. Под Кульмом они – и они одни – спасли от поражения Главную армию. Под Кацбахом они решили победу. Под Лейпцигом они удержали неприятеля прорвавшего центр Главной армии и овладели одним из сильнейших пунктов неприятельской позиции – Шёнфельдом; самый урон русских войск в этом сражении показывает меру их участия в деле освобождения Германии. Люнебург, Гальберштадт, Гёрде, Альтенбург, Кассель, свидетельствуют о смелости и искусстве русских партизан. Прошло полвека; память подвига добра, совершенного императором Александром, еще не успела изгладиться из памяти народов обязанных своей независимостью его светлому уму, его великодушию, и только лишь некоторые военные писатели, считая благодарность тяжким бременем, старались затмить славу русского государя и русских воинов. Не станем опровергать пристрастных показаний. Пусть послужат к разъяснению истины достоверные факты переданные их свидетелями и участниками!

Конец.

Примечания и приложения

Глава I

¹ «Le plus court et le plus raisonnable serait – à s’entendre directement avec l’empereur Alexandre. J’ai toujours regardé la Pologne comme un moyen, mais pas comme une affaire principale. En satisfaisant la Russie sur la Pologne nous avons un moyen, d’humilier l’Autriche et la reduire à rien. Quelle concession ne ferait pas l’empereur Alexandre, si pour se tirer d’embarras, on lui céderait la Pologne? Une mission au quartier-général russe partagerait le monde eu deux» См.: [Ernst Graf von Münster.] Lebensbilder aus dem Befreiungskriege. B. II. Jena, 1841. S. 464.

² Из записки, поданной императору Александру I графом Нессельроде (из архива Министерства иностранных дел): «D’après ce que Votre Majesté a daigné me confier sur le but actuel de Sa politique, Elle viserait à retablir en Europe un ordre de choses, qui en lui assurant le plus long intervalle de paix possible, donnerait également à la Russie les seules garanties solides contre de nouvelles entreprises qu’enfanterait l’ambition de Bonaparte.

La manière la plus complette dont ce but pourrait être atteint serait sans doute que la France fut refoulée dans ses limites naturelles; que tout ce qui n’est pas situé entre le Rhin, l’Escaut, les Pyrenées et les Alpes cessat d’être soit partie integrante de l’empire français, soit même sous sa dépendance. С’est là assurement le maximum de tous les voeux que nous puissions former. Mais ils ne siauraient être réalisés sans le concours de l’Autriche et de la Prusse».

[«Судя по тому, что Ваше Величество соблаговолили доверить мне о нынешней цели Его политики, она направлена на восстановление в Европе порядка вещей, который обеспечил бы ей как можно более долгий период мира, а также дал бы России надежные гарантии против новых предприятий, могущих быть порожденными амбициями Бонапарта.