История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Враждебное отношение Мансура ко всему населению, не исповедующему ислам, а главное, его стремление воссоединить всех горцев не могли быть оставлены без внимания начальством Кавказской линии. Объединившись, горцы могли образовать весьма значительную силу. По подсчетам генерал-поручика П.С. Потемкина, в случае единодушного восстания кумыки (андреевцы и аксаевцы) могли легко выставить до 5000 человек, вооруженных ружьями, чеченцы – до 4000, обе Кабарды – до 10 000, а с присоединением мелких племен все ополчение горцев могло достичь 25 000. Цифра эта была весьма велика, если вспомнить, что число русских войск, разбросанных по всему протяжению Кавказской линии, не превышало 27 000 человек, обязанных защищать весьма обширную границу. В то время командующего войсками на Моздокской линии не было. Вызванный еще в декабре 1784 года в Петербург по вопросу об открытии кавказского наместничества, генерал-поручик П.С. Потемкин вернулся не раньше конца сентября 1785 года. Командовавший войсками в его отсутствие генерал-поручик Леонтьев не без опасения смотрел на волнение, происходившее в Чечне, и предписал всем пограничным начальникам проявлять всю военную осторожность, приготовиться на случай внезапного нападения и всеми средствами стараться захватить Мансура в свои руки. Находившийся в крепости Св. Марии генерал-майор Пеутлинг, получив такое распоряжение и имея известие, что пророк намерен первым делом напасть на карабулахов и ингушей, усилил войсками ближайшие к чеченцам пункты. Он отправил две гренадерские роты во Владикавказ и 100 егерей в Григориополис, чтобы в любом случае быть в лучшем оборонительном положении[162]. Затем эти посты были еще усилены.

«Повторяемые известия с Кавказа, – писал князь Потемкин[163], – о появившихся там лжепророках и народном от сего волнении, сколь ни темны и необстоятельны, тем не менее требуют, однако, уважения. Ваше превосходительство, не оказывая, впрочем, наружной заботы, могущей послужить к ободрению мятежников, прикажите сблизить некоторое число войск на реке Сунже, где главное скопище лжепророческое. Единый страх, таковым движением произведенный, будет удобен к разогнанию сей сволочи… Страх наказания и надежда мзды имеют в тех народах всегда сильное движение».

П.С. Потемкин еще до получения этого распоряжения приказал отправить во Владикавказ батальон пехоты на усиление тамошнего гарнизона и сосредоточить на Сунже под началом генерал-майора Шемякина особый, довольно сильный по тому времени отряд. В состав его были назначены два полка пехоты, один батальон егерей, несколько эскадронов драгун и полк уральских казаков. Генералу Шемякину поручено было избрать позицию по своему усмотрению и действовать решительно, дабы усмирить волнение в самом начале и «не дать самой малой искре произвести пламень»[164]. Вместе с тем П.С. Потемкин счел полезным отправить к горским народам прокламацию, в которой просил их не верить Мансуру и не следовать его учению.

«К неудовольствию моему, извещен я, – писал Потемкин в прокламации чеченцам и прочим горским народам[165], – что в пределах чеченского народа явился некто из бродяг, возмущающий лживым прельщением спокойствие народа. Называя себя пророком, коего лжи никто из разумных верить не может и не должен, привлекает ослепленных суеверов и обманывает их. Таковое происшествие не может мною оставлено быть без надлежащого рассмотрения, а как я вскоре от высочайшего ее императорского величества двора отправлюсь паки в кавказские пределы, сим предварительно повелеваю всем народам отнюдь не верить лжепророчеству сего обманщика. По прибытии моем я скоро изобличу его обманы, его ложь и докажу народам, что он не есть пророк, но льстец и обманщик, а дабы ослепленные его ложью не пострадали, то объявляю всем и каждому не верить его прельщениям и от него удалиться; если за сим моим объявлением последует кто обманщику, таковые восчувствуют гнев и наказание».

Объявление это, разосланное в Чечню, Аксай и Эндери, не имело никаких последствий, и партия приверженцев лжепророка быстро росла. С каждым часом усиливавшийся Мансур стал проповедовать газават, или священную войну, и его учение, теряя мало-помалу чисто религиозный характер, обращалось в политическое, весьма для нас опасное. Понимая необходимость подавить волнение чеченцев в самом начале, князь Потемкин поручил лично известному ему своей энергией полковнику Пиери взять Астраханский полк с несколькими орудиями артиллерии и быстрым броском в самое место сборища лжепророка стараться захватить его в свои руки. Для поддержания Пиери приказано было отряду генерала Шемякина придвинуться к Амир-хановой деревне, а Московский пехотный полк был отправлен к Григориополису[166]. Прибыв к месту назначения, Пиери должен был требовать выдачи лжепророка и, если последует какое-либо сопротивление, силой восстановить в том краю спокойствие.