История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Столь широкие полномочия, казалось, должны были упрочить наши дружественные отношения с Персией, но на деле вышло по-другому. Отправленный в Елисаветград к князю Потемкину-Таврическому, Магомет-Али скоро вызвал своими поступками нерасположение светлейшего. Человек строптивый и жестокий, он прибил однажды своего слугу и обещал убить. Слуга бежал к находившемуся в Елисаветграде посланнику дербентского хана и просил его спрятать в своем доме. «Если вы меня не спрячете, – говорил слуга, – то я, чтобы избежать смерти, вынужден буду принять христианство».

Дербентский посланник Садык-мирза спрятал его и хотел доложить об этом князю Потемкину, но Магомет-Али в сопровождении свиты ворвался в его дом, отыскал спрятавшегося и нанес ему смертельную рану кинжалом. Такой поступок возбудил всеобщее негодование и заставил светлейшего сказать Магомет-Али о неприличности его поступка. В ответ на это дерзкий персиянин стал поносить князя и наше правительство, за что и был арестован.

«Взяв с собою 24 человека казаков Донского Денисова полка при одном старшине, – писал светлейший надворному советнику Петковичу[313], – имеете вы отправиться в Елисаветград. По прибытии туда следовать вам в квартиру присланного от Исхафанского Ага-Магомет-хана чиновника мирзы Магомет-Али и вопросить его: правда ли, что он осмелился испустить поносные злословия, о которых доносит на него переводчик Вартан Петров, и если он переводчиком в том изобличен будет, то приставить к нему тотчас же караул, приказав и его из квартиры не выпускать, и к нему допуск пресечь».

Вскоре после этого Магомет-Али был выслан из России, и отношения с Ага-Магомет-ханом были прекращены.

«Как поступки Ага-Магомет-хана и его посланного мало обещают добра, – писал светлейший генерал-поручику Потемкину[314], – то нужно приласкать более Муртаза-Кули-хана, брата его, усердием и привязанностью к России отличающегося. Фрегатам прикажите быть близ берегов дербентских, для пользы и помощи Муртаза-Кули-хану, если будет потребно. Батальоны егерские нуждаются в Грузии в провианте; в случае неспокойствия защищать же они земли недостаточны. Под видом затруднения в хлебе прикажите их вывести вон к себе, а царь без наших войск меньше будет иметь к себе прицепок».

Глава 11

Помощь царю Ираклию. Вторжение лезгин в Грузию со стороны Ахалциха. Просьбы Ираклия о помощи. Поручение нашему посланнику сделать заявление, чтобы Порта запретила паше Ахалцихскому совершать грабежи в Грузии. Военные приготовления турок. Переговоры Ираклия с Сулейман-пашой Ахалцихским. Участие в переговорах царицы Дарьи. Распоряжение о возвращении русских батальонов на Кавказскую линию

В конце 1785 года царь Ираклий снова обратился к нашему правительству с просьбой прислать ему 30 000 руб. Генерал-поручик Потемкин отправил царю 4000 червонных и обещал прислать артиллерию, подаренную ему императрицей[315].

Получив деньги, Ираклий передал их Бурнашеву с просьбой сохранить их и не говорить никому. «Если мои родственники, – сказал царь, – узнают о присылке денег, то мне их сохранить будет невозможно».

Бурнашев исполнил просьбу Ираклия, но вскоре получил новую о присылке еще двух батальонов из России. Царь уверял, что без прибавки русских войск он не в состоянии защитить Грузию от многочисленных врагов, в особенности от лезгин, совершающих беспрерывные нападения.

Действительно, в марте 1786 года партия лезгин угнала скот на реке Алазань, другая, вторгшись со стороны Ахалциха, совершала грабежи у Сурама и захватила человек двадцать поселян с их имуществом. Пограничных постов в Грузии не существовало, и лезгины хозяйничали как у себя дома. Правда, с получением известий о вторжении неприятеля Ираклий собрал до 200 вооруженных людей и, присоединив их к 150 нашим егерям, выступил из Тифлиса, но, отойдя 17 верст от города, вынужден был остановиться из-за нехватки продовольствия. «За неимением денег и хлеба, – доносил Бурнашев[316], – войск грузинских нигде не обретается, и земля сия как будто на расхищение везде оставлена».

Простояв трое суток на одном месте, Ираклий возвратился в Тифлис. Это возвращение показало, что нашим батальонам нечего рассчитывать на содействие туземных войск и что вся тяжесть защиты Грузии от внешних врагов лежит на русских войсках. Борьба с грабителями не представляла бы особых затруднений, если бы наши войска могли находить продовольствие на пути следования, но они ощущали недостаток в пище, даже когда оставались на месте.