История войны и владычества русских на Кавказе. Георгиевский трактат и последующее присоединение Грузии. Том 3

Если вы знаете, что чрез падение царства Грузинского Российская империя будет иметь пользу или прибыль, то как вам угодно, так и поступите. Дайте такую помощь, чтобы (Грузия) противиться могла против неприятелей. Если помощи не будет, то вторично просим для Бога дать нам справедливый (откровенный) ответ, чтобы толикое число христианских душ вечно не потерпели. И того довольно, что прошлого и третьего года потерпела Грузия».

Категорически поставленный вопрос заставил наше правительство снова требовать от Порты, чтобы она запретила пограничным правителям производить вторжения в Грузию. Екатерина II поручила Булгакову вновь подтвердить турецкому министерству, что пределы владений грузинского царя «суть границы наши и что прикосновение к ним удостоверит нас в полной мере в нежелании Порты сохранять с нами мир и спокойствие». В случае согласия турецкого правительства исправить ошибки и восстановить дружественные отношения императрица уполномочила Булгакова[322] заверить Порту, что мы никогда не стремились к войне, «да и не имели бы ее с Портой, если бы турки сами к тому не побудили, что и теперь от них зависит сохранить мир, оставаясь спокойными и не подкрепляя ни прямо, ни косвенно своевольства тамошних народов, что распространение торговли, на обе стороны выгодной, сопряженное с мирным и согласным с соседями пребыванием, мы, конечно, предпочитаем всякому завоеванию, не имея в сем последнем нужды по пространству и величеству империи нашей».

Считая преждевременным открыто вступать в неприязненные отношения с нами, Порта отправила Сулейману строгое приказание не подавать никакого повода к столкновению с Россией, но в то же время сама втайне готовилась к открытию военных действий. В Поти прибыли два военных и 15 транспортных судов, нагруженные значительными боевыми и продовольственными припасами. Как в этом городе, так и в Батуме турки выгружали артиллерию и построили укрепление между рекой Рион и озером Палеостом. Для этих работ были присланы из Константинополя четыре иностранца. Построив укрепление, они обучили 60 турок действиям при орудиях. Ходили слухи, что в Анатолии сосредоточено 35 000 турок и что в Ахалцих прибыл капиджи-баша, которому поручено собрать в окрестностях этого города 12 000 лезгин.

Эти известия с одной стороны, а с другой – запрет Сулейману нарушать спокойствие границ указывали, что все приготовления турок имеют оборонительный характер и что они опасаются, как бы Россия не двинула свои войска через Грузию.

«Напрасно такое их беспокойство, – говорила императрица, – на случай с ними войны, нет нам надобности заготовлять себе путь через сию землю, будучи в силах открыть себе дорогу всюду. Турки не забыли, конечно, переправы нашей через Дунай, хотя мы судов и не имели; не забыли они падения их крепостей и должны знать, что искусные полководцы не ведут второй войны однообразно с первою и не ходят по той дороге, где их ожидают».

Тем не менее слух о приготовлениях турок не мог не беспокоить Ираклия и даже полковника Бурнашева, в распоряжении которого за исключением больных и слабых было не больше тысячи человек, без кавалерии, необходимой для сторожевой и аванпостной службы.

«Бог благословляет иногда, – доносил Бурнашев[323], – и малое число храбрых войск великими победами в возможных пределах, но в рассуждении продовольствия на случай прихода турецких войск потерпеть могут неминуемое бедствие, ибо не только нет и не приготовляется запасный провиант, но с крайними хлопотами и настоящий (текущий) доставляется. Сие происходит не от недостатка в хлебе, но по невероятно расстроенному грузинскому правлению и по недостатку в деньгах.

Донося о сем, осмеливаюсь всепокорнейше представить, что необходимо оказать стране сей подкрепление и тем оживить надежду народа грузинского, в крайнее уныние пришедшего. По причине разрушения мостов и дороги в горах отчаиваются они получить защищение и, опустя руки, нимало не приготовляются к обороне. По настоящему их расположению весьма нетрудно предвидеть, что когда вступит в здешние пределы турецкий корпус, то город и народ не укоснят отдаться на дискрецию сильнейшего, хотя и в противность желанию его высочества царя».

Генерал Потемкин не верил, что столь большая опасность угрожает Грузии, но для успокоения Ираклия принял меры к починке дороги при помощи наших войск и осетин и сосредоточил у Владикавказа три батальона пехоты, четыре эскадрона драгун и казачий полк, говоря, что при первой надобности двинет их в Грузию[324].