История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1

Одежда черкеса состояла из мохнатой бараньей шапки, обшитой галуном, прикрывавшей его бритую голову, из бешмета, черкески, ноговиц и сафьяновых чевяков, обычно красных[11]. Все это отличалось хорошим вкусом, изяществом покроя, в особенности чевяки, обувь без подошвы. На последнюю черкесы обращали особое внимание. Чевяки делают обычно несколько меньше ноги, и, перед тем как надеть, их предварительно размачивают в воде, натирают изнутри мылом и, еще сырые, натягивают на ногу, подобно перчаткам. Надевший новые чевяки вынужден лежа выжидать, пока они, высохнув, примут форму ноги. Под низ чевяков впоследствии подшивают очень легкую и мягкую подошву.

Весь костюм черкеса и его вооружение были как нельзя лучше приспособлены к верховой езде и конной битве. Бурочный чехол защищал винтовку от грязи, она закидывалась за спину, и ремень к ней был пригнан так, что черкес легко заряжал ее на всем скаку, стрелял и потом перекидывал через левое плечо, чтобы обнажить шашку. Последнее оружие черкес особенно любил и владел им в совершенстве. Черкесская шашка остра как бритва, страшна в руках наездника и употреблялась не для защиты, а для нанесения удара, который почти всегда бывал смертелен. Он носил шашку в деревянных, обтянутых сафьяном ножнах и подгонял так, чтобы она не беспокоила во время езды. За пояс были заткнуты два пистолета и широкий кинжал, его неразлучный спутник даже в домашнем быту. На черкеске на обеих сторонах груди были пришиты кожаные гнезда для ружейных патронов, которые лежали в газырях — деревянных гильзах. На поясе висела жирница, отвертка и небольшая сумка, наполненная тем, что позволяет всаднику, не слезая с лошади, вычистить оружие.

Хотя черкес был с ног до головы обвешан оружием, оно было подогнано так, что одно не мешало другому, ничто не бренчало, не болталось, а это было крайне важно во время ночных набегов и засад. Шашка, покоившаяся в сафьяновых пахвах (ножнах), не гремела, винтовка, скрытая в бурочном чехле, не блестела, чевяк, мягкий и гибкий, как лапа тигра, не стучал, выхолощенный конь не ржал в засаде, и, наконец, сам язык, где мало гласных, а слова односложны, позволял обходиться без резких звуков при разговоре, если в нем возникала необходимость при ночном нападении.

Все незатейливое хозяйство в походной жизни черкеса находилось при нем. Отвертка винтовки служила огнивом, кремень и трут висели на поясе в кожаной сумке. В одной из патронных гильз лежали серные нитки и щепки смолистого дерева для быстрого разведения огня. Рукоять плети и конец шашки были обмотаны навощенной тканью, скрутив ее, он получал свечку. Богатый черкес всегда носил в кармане кабалар (буссоль), чтобы определять направление, куда обращаться лицом во время молитвы. Конь его был отлично выезжен и повиновался уздечке в совершенстве. Он не боялся ни огня, ни воды. Черкесские наездники шпор не употребляли, а погоняли лошадь тонкой плетью с привязанным на конце плоским куском кожи, чтобы при ударе не причинять лошади боль, а только понукать ее хлопаньем плети.

Седло черкеса было легко и удобно, не портило лошади даже тогда, когда по несколько недель оставалось на ее спине. Часто встречая неприятеля в засаде, спешившись, он возил за седлом присошки из тонкого и гибкого дерева, за седлом висели также небольшой запас продовольствия и тренога, без которой ни один наездник не выезжал из дому.

Разборчивый вкус черкеса, который не терпел ничего тяжелого и неуклюжего, наложил свой отпечаток и на присошки. Два тонких деревянных прута, отделанные по концам костью и связанные вверху ремешком, – вот черкесские присошки. Они напоминают циркуль, иглы которого втыкаются в землю, а наверх кладется ружье. Присошка легка и удобна в употреблении, если черкесу не хватало места пристегнуть ее к седлу, он пристегивал ее к ружейному чехлу, и она нисколько не мешала ни пешему, ни конному.

По лесам и оврагам пробирался черкес на разбой, ехал ночью, а днем отдыхал, скрывался и караулил стреноженного коня. Выбрав в лесу полянку, окруженную непроходимой чащей терновника, сообщники останавливались. Проворно соскочив с коней, доставали походные или седельные топорики, прорубали небольшую тропинку в чаще терновника, вводили туда лошадей и сразу же втыкали вырубленный терновник на прежнее место – прорубленная тропа таким образом зашивалась, как говорят черкесы. Убедившись, что их убежище никто не обнаружит, они снимали с лошадей седла, а с себя оружие. Один из спутников брал на себя заботы о приготовлении пищи или доставал походный запас, другой шел с кожаным ведром за водой, третий косил кинжалом траву лошадям или пускал их на поляну, но в последнем случае лошадей непременно стреноживали.