История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Закавказье. Том 2

В судьи выбирались обыкновенно люди опытные, пользующиеся уважением и известные своим красноречием, честностью и беспристрастностью. Они носили название медиаторов, а самый суд назывался медиаторским; число судей, смотря по важности разбираемого дела, было различно. После выбора судей обе тяжущихся стороны извещали друг друга об именах выбранных судей и принимали присягу в том, что свято исполнят решения суда, в обеспечивание чего и представляли поручителей.

При отсутствии твердых верований и убеждения в святости присяги форма эта хотя и существовала с давних пор в Абхазии, но не имела особенного значения и силы. Абхазец боялся только ложно присягнуть пред образами св. Георгия Победоносца, находящимися в Пицундском и Иллорском храмах, и перед образом Божией Матери в стволе дуба, на холодной речке близ Бомбор. Этот дуб имел столь большое значение в народе, что святости его не мог нарушить даже и владетель. Он не имел права взять силою безоружного, бежавшего под сень дуба и под покровительство его святой иконы.

Оттого такой присяги, как мы понимаем, не существовало в действительности, а абхазец присягал и приносил клятву перед уважаемыми иконами, перед ружьями и перед наковальней.

В маловажных случаях абхазцы часто присягают в кузнице.

Присягающего приводят к наковальне, на которой лежит молот, и становят его против кузнеца, стоящего у той же наковальни; то лицо, по чьему делу приводят к присяге, становится в стороне. Взяв молоток, кузнец произносит клятву.

– Если я, – говорит он, вместо присягающего, – не скажу правду о том, о чем меня спрашивают, или если я виноват в том, в чем меня обвиняют, то да разобьет Шасшу-Абж-Ныха голову мою молотом на наковальне.

При этом кузнец ударяет три раза молотом по наковальне.

В том месте, где нет кузницы, для приведения к присяге вбивают в землю две палки на небольшом расстоянии друг от друга и на них вешают заряженные винтовки, так чтобы дулами своими они обращены были друг к другу. Присягающий произносит присягу и в заключение ее говорит: «Если я сказал ложь, то да поразит Шасшу-Абж-Ныха мою голову свинцовыми пулями из этих ружей» – и проходит между дулами ружей.

Если бы абхазцу пришлось солгать во время присяги, то он до такой степени верит в могущество этого божества, что сам скоро признается как в преступлении, так и в том, что он принял ложную клятву. Первый лихорадочный припадок (а лихорадка свирепствует в Абхазии), с головною болью и бредом, убеждает его, что Шасшу бьет его или молотом по голове, или направляет в него свинцовые пули, перед которыми он присягал. Больной прибегает тогда к помощи родственников, говорит, что прогневил Шасшу, просит их умилостивить его и сознается в своем преступлении и ложной клятве.

Родственники удовлетворяют истца, приводят на место присяги козла или барана, назначая его в жертву, когда больной выздоровеет, и, призвав к себе кузнеца, в присутствии которого совершалась присяга, они просят его, чтобы он исходатайствовал у Шасшу прощение больному. После выздоровления совершается обычным порядком жертвоприношение, и кузнец получает часть мяса жертвы и кожу.

Точно так же присягнувший ложно перед образом св. Георгия при первой болезни сознается в преступлении, и тогда родственники приглашают к себе того, кому больной причинил вред своей ложной присягой, и стараются вознаградить его. Вместе с тем приглашается и то лицо, которое приводило больного к присяге, и приводится тучная корова к крыльцу дома, на которое выносят больного и сажают на скамью.

– Доволен ли ты удовлетворением, – спрашивает приводивший к присяге того, кто был обижен, – и прощаешь ли больному проступок?

Получив утвердительный ответ, приводивший к присяге берет веревку, которая привязана на шее коровы, и обращается к св. Георгию.

– Св. Георгий Иллорский! – произносит он. – Прости этому больному его проступок, который он сделал неумышленно, по своей неопытности, и даруй ему здоровье: впредь он и его семейство будут приносить тебе ежегодно определенную жертву.

Обведя корову кругом больного и отрезав у нее кончик правого уха, привязывают его к правой руке больного, который и носит этот отрезок уха до совершенного выздоровления. Корова отпускается в стадо.

Присяга совершалась по средам и пятницам, но во время Великого поста она воспрещалась, кроме случаев, не терпящих отлагательства. К присяге не приводили мужа беременной женщины до ее разрешения, иначе, по верованию народа, произойдут непременно преждевременные роды, даже и в том случае, когда присягающий покажет истину, по совести. По народному обычаю, не допускали также к присяге свидетелей, на том основании, что свидетель ничем не отвечает за ложную присягу, которая, при низкой нравственности туземца, могла случаться очень часто.

По окончании присяги суд открывал свое заседание, для которого не было устроенных домов или особо назначенных мест. Судьи собирались где-нибудь в поле, под открытым небом, и прения происходили гласно, так что каждый любопытный мог присутствовать на разбирательстве.